Песнь о Падении Небес

Том 1. Глава 3(Часть1). Прогулка по мёртвому саду средь терна

"Яд любви разливается по венам и затекает в горло, не позволяя сделать вдох..."

У Эдгара начался период сидения. Он всегда начинался, когда юный Гудман расстраивался, обижался, злился или вообще испытывал какие-то негативные эмоции. Период сидения продолжался до тех пор, пока Эдгар не забывал о причине своих чувств, или же пока проблема не решалась сама собой. Как и обычно, он стоял коленками на подоконнике и разглядывал малюсеньких людей, гуляющих по столице. Да, Эдд пообещал себе не выглядывать из окна больше никогда в жизни, но как же справиться с соблазном, если он может контактировать с миром лишь через это мерзкое стекло?! Сегодня придёт невестка, какой же ужас... Эдгар не умеет говорить с людьми, особенно с девушками! Он стесняется даже служанки, которая стирает рубашки и прочие одеяния! А если Гудман опозорится, то матушка расстроится, а отец наверняка очень рассердится...Ну почему это с ним происходит?! "Насыщенная жизнь" должна была начинаться совсем не так! Например... Концерт? Хотя бы поход в город? Бог с ним, пусть после помолвки окна разрешат открыть!
Эдгар вдруг схватил пуховую подушку с кровати, обхватил ее руками, приложил к лицу и сипло закричал. Благо, звука почти не было, а то не дай бог Эдд даст родителям понять, что он не в восторге от этого подарка! После этого небольшого разлива эмоций по подушке, Гудману стало полегче. Странное приятное тепло наполнило его живот, а кончики пальцев даже задрожали.

Эдгар уже привык таким образом справляться со стрессом. Пойти против родителей было чем-то из ряда вон выходящим, а иных способов и не было.

Период сидения закончился лишь к обеду, когда за дверью послышался знакомый цокот каблучков и голос матушки.

-Эдгар! В твоем шкафу висит парадная одежда, через полчаса к нам прибудут гости, будь готов!

Конечно, рано или поздно стоило ожидать "добрых вестей"...
Комната сейчас стала словно куда более манящей. Теплая кровать зазывала в свои объятия. А ненавистные окна, которые раньше были словно тюремной решеткой, сейчас умоляли остаться на подольше и поболтать о тяжёлой ноше пятнадцатилетнего подростка. Единственное, что сейчас стало для Эдгара "запретной зоной"-злополучный шкаф с нарядами, царапающий своими хищными лапами-дверцами стены. Только в эту часть покоев соваться совсем не хотелось. Но неминуемая тяжесть скорой встречи толкала Гудмана ближе к ужасающему "порталу в Нарнию", заставляла открыть дверцы и достать незнакомый доселе костюм.
Чистый и выглаженный, он смотрел на Гудмана и улыбался, а сам Эдд смущённо и неуверенно улыбался в ответ, надеясь, что после насильно свидания сожжёт эту заранее ненавистную белую рубашку с золотой вышивкой. С каждой застегивающейся на животе пуговицей накатывало страшное напряжение. Эдгар чувствовал, словно он весь превратился в мерзкую слизь, желающую заползти под мраморные углы комнаты.
Когда переодевания закончились, Гудман покрутился возле огромного зеркала, не столько чтоб увидеть себя со стороны, сколько видя в этом нелепом танце способ потянуть время перед ожидающей его вылазкой. Но, узрев вместо прекрасного и грациозного лебедя лишь гадкого серого утёнка, Эдд сильнее разочаровался и, вздыхая и недовольно бурча, вывалился из комнаты, попутно захлопнув дверь с ненормальной силой. Он словно надеялся, что грохот спугнёт гостей, которые вот-вот должны были свалиться бременем на плечи юного наследника.
Недовольно фыркнув, Эдгар без былого рвения спускался в столовую, где его уже дожидались взволнованные сватаньем родители.
Фрески и гобелены смотрели со стен как-то слишком злобно и мрачно, будто предвещая самый неприятный день из всех, которые вообще могли случиться в жизни Гудманов. Они жгли кожу золотыми росписями, закрывали глаза плотным пеленом шелка.