Хочу твоим первым 2 || 18+

7

Его губы теплые и сухие. Они расслаблены, но в то же время так напряжены.

Я не могу сказать определенно. Голова слишком кружится, и я настолько сильно волнуюсь, что попросту ничего не соображаю.

Едва мои губы соприкасаются с его, как я попадаю в другую, никак не связанную с прежней, но такую яркую и чувственную, по-настоящему живую реальность.

Боже, я целую его. О боже, я его целую. Его, его, его... целую, целую, целую...

Снедающая заживо безысходность, боль последних месяцев, всё улетучиваются в один короткий миг, выбрасывая меня в здесь и сейчас, при том, что я не могу ни поверить, ни до конца осознать, что он и я... что так близко, что на самом деле...

Чувства затапливают, наотмашь, оглушающе сбивая с ног. Пальцы впиваются в него, бесцеремонно сминают ткань его рубашки.

Его горячие ладони сначала на моих плечах. Замирают, словно выжидая, и вдруг, молниеносный бросок и вот его пальцы уже на моей шее. Сжимают, перекрывая доступ кислорода практически мгновенно, и чуть отстраняют меня от себя. А я... всё, что я могу, это вдохнуть последний глоток кислорода, после чего беспомощно смотрю ему в глаза, и... умираю. Тупо смотрю и умираю, умираю, умираю...

Егор медлит несколько секунд. Несколько долгих, кажущихся бесконечными, секунд.

Его дыхание почти на моих губах, его взгляд снова прожигает меня насквозь.

Он смотрит так внимательно, так пристально... Этот взгляд пронизывает и оглушает, полностью дезориентирует, лишает воли и сознания.

На него отзывается и начинает так сильно болеть что-то внутри меня...

А потом... не знаю, так как получается, один рывок, инициатором которого становлюсь не я, и вот мы полностью меняемся с ним местами.

Теперь уже я оказываюсь прижатой к твердой прохладной стене, а он нависает, оттесняет, вжимает.

А губы...

Теперь его губы накрывают мои, требовательно и жёстко их сминают.

Он целует меня глубоко, но в этом поцелуе нет ни намека на былые осторожность и нежность, м любовь. Целует с какой-то яростной злой одержимостью, словно нарочно стремясь оглушить, подчинить, ударить побольнее.

Я зажмуриваюсь и позволяю ему так целовать. Мне неважно как, главное, что он... Пусть даже так, пусть хотя бы так...

Отрывается так же резко, как и начал, и тут же его руки властно опускаются на мои бедра.

А потом... О боже... он смотрит мне прямо в глаза, а руки тем временем... ныряют под подол и ползут вверх по моим бёдрам. Нагло, бесцеремонно, порочно.

Доходят до моих ягодиц и сильно, на грани пошлости, их сжимают.

Я ахаю, и тут же его пальцы находят резинку моих трусиков, подцепляют и начинают оттягивать их вниз.

— Егор, подожди, — в панике шепчу я, пытаясь отстраниться, и хоть немного остудить его напор. — Подожди, пожалуйста, стой!

Он отпускает сразу и сейчас же отступает на шаг.

Дышит тяжело, рвано, отрывисто.

А взгляд исподлобья такой, что готов испепелить меня всю.

____________

Слишком маленькая глава, простите.)