Белый клык

Волчица

Позавтракав и уложив в сани свои скудные пожитки, Билл и Генри покинули приветли­вый костер и двинулись в темноту. И тотчас же послышался вой - дикий, заунывный вой; сквозь мрак и холод он долетал до них отовсюду. Путники шли молча. Рассвело в девять часов.

В полдень небо на юге порозовело - в том месте, где выпуклость земного шара встает преградой между полу­денным солнцем и страной Севера. Но розовый отблеск быстро померк. Серый дневной свет, сменивший его, продержался до трех часов, потом и он погас, и над пустынным безмолвным краем опустился полог арктиче­ской ночи.
Как только наступила темнота, вой, преследовавший путников и справа, и слева, и сзади, послышался ближе; по временам он раздавался так близко, что собаки не выдерживали и начинали метаться в постромках.

После одного из таких припадков панического стра­ха, когда Билл и Генри снова привели упряжку в порядок, Билл сказал:

- Хорошо бы они на какую-нибудь дичь напали и оставили нас в покое.

- Да, слушать их малоприятно,-согласился Генри. И они замолчали до следующего привала.

Генри стоял, нагнувшись, над закипающим котелком с бобами и подкладывал туда колотый лед, когда за его спиной вдруг послышался звук удара, возглас Билла и пронзительный визг. Он выпрямился и успел разглядеть только неясные очертания какого-то зверя, промчавше­гося по снегу и скрывшегося в темноте. Потом Генри увидел, что Билл не то с торжествующим, не то с убитым видом стоит среди собак, держа в одной руке палку, а в другой хвост вяленого лосося.

- Половину все-таки утащил! - крикнул он.- Зато я всыпал ему как следует. Слышал визг?

- А кто это? - спросил Генри.

- Не разобрал. Могу только сказать, что ноги, и пасть, и шкура у него имеются, как у всякой собаки.

- Ручной волк, что ли?

- Волк или не волк, только, должно быть, действи­тельно ручной, если является прямо к кормежке и хватает рыбу.

Этой ночью, когда они сидели после ужина на ящике, покуривая трубки, круг горящих глаз сузился еще больше.

- Хорошо бы они стадо лосей где-нибудь спугнули и оставили нас в покое, - сказал Билл.

Его товарищ пробормотал что-то не совсем любезное, и минут двадцать они сидели молча: Генри -уставив­шись на огонь, а Билл-на круг горящих глаз, светив­шийся в темноте, совсем близко от костра.