Айзек находит в лесу девушку, лежащую без сознания. Он решает ухаживать за ней пока она не придёт в себя. Когда девушка наконец-то очнулась, они стали сближаться, и она начала понимать, что под суровой внешностью Айзека скрывается что-то темное и и...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
— Я помню один случай на одном из уроков крестьянской этики, — начала я. — Мы все сидели в кругу, внимательно слушая нашу учительницу. В то время мне, должно быть, было около одиннадцати лет. Темой было раскаяние, и учительница объясняла, как важно прощать других точно так же, как мы сами ищем прощения.
Айзек наклонился ко мне.
— Что случилось? — спросил он, охваченный любопытством.
Я тихо хихикнула, вспоминая дни полные беззаботности.
— Она решил проиллюстрировать прощение небольшой игрой. Она дала каждому из нас по маленькому листочку бумаги и попросила написать имя того, кого мы хотели бы простить. Затем мы должны были скомкать бумагу, символизируя избавление от обиды.
Губы Айзека изогнулись в нежной улыбке, его взгляд остановился на оживленном лице.
— И кого же ты записала?
— О, в то время я записал имя своего лучшего друга. У нас был глупый спор, не помню, из-за чего, и я подумала, что это прекрасная возможность проявить прощение. Но вот, что самое смешное: когда мы все скомкали свои бумаги и приготовились бросить их в маленькую корзинку в центре круга, одна девочка случайно бросила свой не туда и попала в чей-то открытый рюкзак.
Айзек усмехнулся.
— Итак, человек, чье имя было на бумаге, в итоге получил сюрприз, да?
Мы гуляли по лесу, и я поделилась ещё историями происшедших на уроках.
— Ох, уж ваши крестьянские ценности.
Я покачала головой. Я знала, что Айзек всего лишь шутит, но всё равно сказала:
— Ты недооцениваешь глубину и сложность христианства. Дело не в том, чтобы купить прощение или слепо поверить. Речь идет о том, чтобы обрести искупление, благодать и силу изменить свою жизнь.
