Love again

Глава 5.

      «— Мэл, поиграйся с сестрой, пока я... А что здесь происходит?       

Амелия не сразу поняла, что в комнате находится кто-то, кроме нее. Несмотря на то, что на дворе было раннее утро и уже давно рассвело, в комнате было совсем темно, ни капли света. Она не позволяла, плотно закрыв тяжелые шторы так, чтобы между ними и щели не осталось, и потушив ночник. Восемь часов она провела на полу, уткнувшись лбом в колени и громко рыдая. Ей казалось странным, что Оливия не услышала. Амелия надеялась, что ее плач был слышен на другом конце города. Она хотелось в это верить. Может тогда он услышит и сжалится. Когда силы иссякли, она уставилась на их общую фотографию, которую держала в руках, сжимая ее до побелевших костяшек. Амелия понятия не имела, сколько минут или часов смотрит на нее, почти не моргая. Да и это было совершенно неважно.       

— Это что еще за склеп графа Дракулы? — голос Оливии стал жестче, и она включила свет, заставляя дочь поморщиться и прищуриться. — Ты что не ложилась?       

— Он бросил меня, мама, — она зарыдала еще пуще прежнего, утыкаясь лбом в холодное стекло, что держало фотографию, и дрожа всем телом. — Он оставил меня.       

До этой минуты ей казалось, что она никогда не сможет произнести эти три слова. Амелия думала, что если не признается в этом вслух, то это останется лишь ночным кошмаром, а утром он вновь разбудит ее сладким поцелуем, в то же мгновение углубляя его, пока она начнет тихо смеяться, говоря, что она опоздает на первый урок, если он ее не отпустит. А после, когда она расскажет ему о своем кошмаре, он лишь покачает головой, хмурясь, и скажет, что ей стоит перестать читать истории с грустным концом на ночь, а то потом они преследуют ее во сне и расстраивают.       

— Джаспер? — уточнила Оливия, хотя в этом совершенно не было никакой необходимости.       

Амелия закрыла уши ладонями, словно звук его имени причинял ей физическую боль. Семь букв словно семь глубоких ножевых ранений, семь пуль и все прямо в сердце. Только она почему-то все еще жива. Еще десять часов назад она повторяла его имя точно мантру, умоляя его не уходить, не оставлять ее, не бросать ее, не убивать ее нелюбовью. Лучше бы выпил всю кровь. Это и то было бы милосерднее. Она бы сразу погибла, не мучаясь. Погибнуть на его руках — лучшей участи не придумаешь.