Поехали в Москву?

Князь Киевский.

***
— Кость, ну и во что ты в этот раз вписался? — сонным голосом бормочет парень.
Главное, чтобы его в свои авантюры не впутывал.
— Да ты погоди злиться. Мне сейчас звонил Князь...
— Киевский? — перебивает на полуслове Влад. Почему-то в тот момент ему показалось это очень даже смешным.
— Ну е-моё, хорош поясничать, — собеседник на другом конце трубки нахмурился. Коноплев бросает ехидный смешок.
Через пару секунд молчания, Плотников все же продолжает:
— В общем, мне звонил Князь. Через 4 дня планируют клип рекламный снимать для Зенита, и он поучаствовать предложил.

Младший устало потирает глаза, наливает себе порцию свежесваренного кофе в кружку.
— Ты ради этого меня в 8 утра разбудил?
Ведь знал же, что Коноплева лучше не трогать раньше 11 часов, иначе вселенского зла не избежать, но все равно будто издеваясь позвонил.
— Ну да, — буднично констатирует тот.
Ну точно издевается.
— Кость, я сейчас первым же рейсом соберусь и приеду в Питер, чтобы закопать тебя в лавре, — младший был настроен вполне серьезно.
— Владь, ну не злись, — тянет Костя.
Это его «Владь» заставляет растянуться Коноплева в улыбке, ощущая снова стаю мурашек по телу, как в первый раз. За последние месяцы их тесного общения, Костя успел изучить, казалось, все привычки и перемены настроения парня, и знал, как можно того успешно успокоить.
— Да как на тебя злиться, Кость? — произносит тот, отпивая кофе из чашки, — ты только похвастаться мне позвонил? Ты же согласился?
Тут должен быть какой-то подвох, это же Плотников.
— Нууу, да, я сказал, что МЫ согласны, — чеканит быстро старший.

«Я с ним в ближайшее время поседею точно»

— Позволь спросить, а МЫ это кто? — Влад ставит чашку обратно на стол, шлепая босыми ногами к окну. Достает из рядом стоящей тумбочки айкос и пачку стиков.
— Ну ты и я, как  Князь и Горшок. Им нужны оба. А ты же знаешь, как я люблю Зенит...
Костя, будто специально, вымученно тянет каждое слово, чтобы Влад проникся духом сей авантюры.
Влад лишь злобно шипит в трубку, шелестя упаковкой стиков, которая не поддавалась для открытия.
— Владюш, ты бы лучше не курил после кофе, — хихикая дает совет Плотников.
— Разрывная шутка, ты не думал пойти стендапером? — язвит тот в ответ.
Но стики все же отложил, от греха подальше.

— Я и так только ради тебя вписался в подкат с футболом, теперь ты меня тянешь еще и в клип Князя.
— Да ладно тебе, будет весело. Побегаем, подурачимся на камеру и все. Вспомним съемки хотя бы, — с ноткой ностальгии произносит Костя.
— Кость, но я не люблю Зенит, — запротестовал Коноплев. Но перспектива увидеть Костю на целую неделю раньше привлекала. Они не виделись всего порядка трех дней, но Коноплева уже разрывало бросить все свои дела и сорваться в холодный Питер.
— Зато ты любишь меня, это намного важнее, — полушепотом послышалось из динамика.

Опять чертовы мурашки.

Коноплева флешбекнуло.
Сухие губы скользят по шее, оставляя россыпь поцелуев. Старший кусает, всасывает кожу молочного цвета, зализывает образовавшиеся багровые отметки без капли стеснения.
— Подожди...
Костя нехотя отрывается, заглядывая в глаза парню.
— Я хочу сказать одну важную для меня вещь, — сбито шепчет он.
Все слова давно вылетели из головы, мысли путались, но Коноплев сделал над собой усилие.
— Я... Я тебя люблю.

С того вечера отметины успели практически сойти, но воспоминания были еще как никогда свежи в памяти.

— Но я же уже сказал, что болею за Спартак, представь, сколько шуму будет...
— Ты меня хочешь увидеть или нет?
— Конечно, хочу! Что за вопросы, Кость?
— Тогда соглашайся, я хоть тысячу отмазок для тебя придумаю, — упрашивает того Плотников.

Влад в спешке собирал чемодан, чтобы вечером рвануть на сапсане в Санкт-Петербург.
Ведь как можно было отказать человеку, которого искренне любишь?