ОН вернулся

Ночь

Чуя повернулся лицом к брюнету, выглядывая в аристократические черты лица. Бледный оттенок лица, высокие заострённые скулы, двухцветные длинные волосы, кажется кое-кому надо сходить к парикмахеру. Глаза. Ох, блять, лучше бы не вглядываться. Алые как кровь глаза, а у зрачка оттенок сиреневого цвета, как у Мори Огая. Тонкие губы, чуть обветрились, но картину никак не портили.

-Так ты ответишь на мой вопрос?-спросил Дадзай, тоже рассматривая рыжеволосого.

Вместо ответа Чуя встал на носочки, как бы говоря, чтоб его поцеловали. Дадзай на это усмехнулся, но поддался вперёд. Руки Чуи как змеи обхватили шею Дадзая, у того же руки плавно опустились ниже пояса на бёдра.

Резким движением рук и Чуя обхватывает ногами талию брюнета. Теперь они одинакового роста. Дадзай направился в сторону ванны, которая находилась на двух этажах, но всё-таки лучше на втором.

Пока они подымались на второй этаж, они целовались. Жадно, страстно, ласкали друг другу языками нёба. Оторвавшись от Чуи, Дадзай принялся за открытое эрогенное место-шея и ключица. Красно-фиолетовые засосы, следы от укусов, так ещё и Чуя на ухо тихо постанывает. У Дадзая уже крышу сносит. Вот и дверь в ванную комнату.

Зайдя в ванную комнату, Дадзай уже стянул рубашку с Накахары, оставляя его в одних брюках. Чуя тоже не стоял в стороне, он снял с Дадзая кофту и начал рассматривать тело.

Дадзай вроде бы худой, но пресс и мышцы имеет. Маленькая ладонь прошлась по прессу брюнета, при этом что-то бормотал под нос. Длинные пальцы прошлись по телу рыжего и остановились на бляшке ремня. Проделав махинации с ремнём, брюки спустились с худых ног. Но и брюки Дадзая тоже долго не ждали. Боксёрки уже валялись около душевой кабины.

Чуя стоял лицом к стене, пока Дадзай стоял сзади него и разрабатывал его, так ещё успевал оставлять метки на лопатках.

- Д.. Дадзай...

- Что такое?-промурлыкал брюнет, не отрываясь от спины Накахары.

-Давай уже,- промямлил рыжеволосый, с пунцовыми щеками и еле дыша.

- Как скажешь.

Накахара вскрикнул, только Дадзай вытащил пальцы и вошел сам, одним резким движением, погружаясь полностью, заставляя Чую стонать от удовольствия и боли. Осаму отстранился и толкнулся обратно с громким шлепком, хрипло выдыхая Чуе в шею.