Настоящее Вместо Будущего

Глава 10.

Где-то слышала фразу, солнце знает обо всем, что я делаю, но только луна знает все мои секреты. Никогда в жизни цитата не была столь близка к реальности, ведь прямо сейчас, лежа в роскошной кровати с видом на весь Эдинбург, под пристальным взором луны, все тайные желания стали реальными. То, о  чем принято молчать; внутренние страсти, заставляющие кожу краснеть от стыда, а сердце колотиться от приятного послевкусия безумства, расцвевшего на белоснежных простынях. 

Серебристые глаза горели предвкушением, обещанием длительных страданий, пока жилистые руки медленными движениями развязывали тугой галстук, с показательным безразличием наматывая ткань на костяшки длинных пальцев. Стоило бы испугаться выражения абсолютного доминирования на прекрасном лице, но мои рефлексы всегда работали против меня. Особенно когда дело касалось Алекса. Он имел удивительное свойство воздействовать на мой разум абсолютно противоположным образом, нежели должно. Это не было бесконтрольное подчинение его силе и желаниям, наоборот, полностью осознанная преданность, появившаяся вдруг из ниоткуда, но крепко просевшая в моей больной голове. Избавиться от нее не представляется возможным, она как раковые клетки распространяется по всему организму с невероятной скоростью, отравляя каждый здоровый сантиметр и уничтожая нервные волокна изнутри. Мне и не хочется избавляться от нее. Не тогда, когда в столь близких ярких глазах искрятся неподдельные чувства, появившиеся внезапно на мужском лице. Они столь же реальны, сколь и мои собственные, грозящиеся вырваться  наружу и заполонить всю комнату, придавая краски бесцветному миру. 

Одежда магическим образом исчезает с тела, открывая постыдную реальность, в которой мои желания наяву, не прикрыты ни одним лоскутком ткани: грудь широко вздымается, требуя внимания, как и то, что находится среди широко и бессовестно раскинутых ног. Время застенчивости прошло; оно сменилось жарким и животным инстинктом, движущим лишь к одной цели. Получить хоть грамм удовольствия, что плескается в обещаниях серых, как отблеск луны, глазах. 

Алекс склоняется над дрожащим телом, обдавая жарким дыханием сначала щеки, а потом взмокшую от напряжения кожу шеи, вырывая непроизвольный и такой невинный стон из груди. Замолкаю мгновенно, не желая так быстро сдаваться умелым манипуляциям, однако даже одного прегрешения достаточно для самодовольного смешка, за которым последовал нескромный поцелуй, а под ним кожа начала плавиться. Мое ерзание в ответ на это действие не осталось незамеченным, и буквально в следующее мгновение ощущаю прикосновение именно там, где желаю больше всего.