Зайчик.?

Одно дело

-Эй, Тох, постой ты. Тут... Есть дело одно к тебе.  Голос Ромки негромко прозвучал за спиной, отчего я обернулся. Позади застыл друг в непривычном для себя облике. Не зная куда деть руки, он то засовывал их в карманы, то поправлял шапку, будто волнуясь. Казалось, вот-вот произнесёт слова, не дающие покоя, что заставляют настолько нервничать.   Я неуверенно подошёл, крепко держась за лямку рюкзака, как за последнюю свою броню, словно мог спрятаться за рюкзаком, будто за щитом.  При виде такого Ромки — взволнованного и нервного, сердце неприятно укололо. Стараясь не выдать своих эмоций, я сделал самое воинственное лицо, на которое был способен. Что?  Ромка замялся, при этом не теряя фирменного грозного лица. Выглядело забавно.  Я засмотрелся на него. Внутри души что-то колыхнулось, расцвело от того, насколько же он красивый.  Каждая линия лица словно написана самым талантливым художником... И выразительные глаза... И темные густые волосы. Он похож на бесстрашного юного рыцаря, что сошёл со страниц исторического романа.  Я подумал, что обязан позже нарисовать его другим — не таким, как обычно, храбрым, хмурым, а взволнованным, живым. Сколько моих рисунков посвящено Роме?  Уже второй альбом, полностью забитый портретами одного человека, я прячу под кроватью, накрыв плотным слоем одеял. Страшно представить, что на это скажут родители, если найдут. Не поймут. Не примут. Откажутся от меня, если соберут пазл в одну картину и раскроют секрет.  Ведь это неправильно. Это грязно. Это против природы, против человеческой натуры, неестественно. Так не должно быть. Так не бывает.  — Давай отойдём от школы, лады? — предложение прозвучало с ноткой беспокойства, тихо, будто друг боялся, что нас могут слышать посторонние уши.  Я слегка насторожился. Никогда прежде не было новости, которую Ромка не мог разделить со своим заклятым другом Бяшей. Никогда не было новости, которую необходимо обсуждать только вне школы.  Я взглянул на серое здание позади — едва прозвенел звонок, я проложил дорогу от него только домой и никуда больше. Но неожиданное предложение Ромки изменило маршрут.   — Хорошо?.. — согласился я. Предложение Ромки в совокупности с его странным волнением меня настораживало все больше.  Друг кивнул, после чего торопливо зашагал к заднему двору школы. Я топал следом, ногами сминая свежий, нетронутый снег. Мир вокруг такой серый — деревья, уставшие люди, парящие птицы, небо — всё. Только глаза Ромы были цветными. Для меня.  Отогнав подобного рода мысли, я заметил, как близко мы оказались к нужному месту — безлюдному и глухому двору, куда лишний раз не суются ни учителя, ни ученики. Хулиганы школы часто прикуривают здесь или дерутся.   Рома встал, спиной облокотившись на каменную стену, и резко вздохнул.  — Как начать-то... — он прикрыл глаза на пару секунд, видимо, собираясь с мыслями. Нахмурился. — Блять... — прошипел ругательство Ромка себе под нос.  Я поджал губы:  — Просто скажи, как есть. — слова прозвучали несмело.  Рома явно мучался, пытаясь наконец произнести то, ради чего мы даже пришли на зданий двор. Я задумчиво, словно вчитываясь, взглянул на него. Какой может быть причина? Что же терзает друга изнутри? Должно быть, мой взгляд подтолкнул, ведь резко он выпалил:  — Ты... Да как это объяснить! Я же не какой-то педик... Короче, Тох, ты это... Нравишься мне... — Рома нахмурился и опустил глаза в землю, будто прячась от моей возможной реакции.   Сердце замерло, вспыхнуло, заклокотало мелкими и быстрыми ударами. Я... Ему нравлюсь? Фраза набатом повторялась и повторялась в голове, пока слова не потеряли смысл.   Я сделал нетвёрдый шаг назад, еле удерживаясь на холодных, ослабших ногах. Должно быть, я забыл принять гадкую таблетку за завтраком? Наверняка всё происходящее — обманчивые в трюки моего больного мышления.  Нервный выдох.  Присев на корточки, я провёл рукой по снегу, таким образом приводя себя в чувства. Жалит, обжигает своим ледяным покровом. Настоящий. Я начал переводить дыхание, вдох за вдохом, дрожащими руками потёр щеки, очки, лоб. Растертый холод начал медленно въедаться в пылающее лицо.   Всё вокруг такое живое — даже голоса звонкие, близкие. И снег холодный...  Рома, должно быть, заметил, что я присел на землю, так как сказал подавленно:  — Не можешь поверить, да, что я оказался таким? Вон, присел даже... — по голосу была слышна тяжесть в каждом слове. Рома ругнулся под нос и обратился ко мне с отчаянием: — Не смей никому рассказывать. Ты понял? — его голос слегка надломился.   Медленно я поднялся с земли. Волнение настолько возросло, что жар и мороз смешивались в одно чувство, пробивающее насквозь. Подняв глаза, я сразу столкнулся с тяжёлым взглядом Ромкиных глаз:  — Это... Я...   Рома шагнул ближе, пронзая злым взглядом.  — Что, ты?   Смотреть в его глаза было невыносимо, потому я отвёл взгляд.   — Это... Это взаимно, н-наверное... — быстро сглотнув, я ощутил, как сильно в горле пересохло. Дрожащие руки невыносимо мешали, и я засунул их в карманы, плотно сжимая ткань в вспотевших пальцах.   Стук-стук-стук. Сердце грохотало в ушах.  Я представил, как сейчас из-за кустов выбегает Бяша с криком "Ну ты и лох, на!", смеется, за живот хватаясь, вслед за ним вылетает Семён и остаток класса, потешаясь над тем, как я разволновался. Поверил. Признался в взаимности.   А затем долго, до конца своей школьной жизни, я буду носить кличку 'голубой', словно пропитался ею насквозь. Иногда это слово будет сменяться другим — "гомик", затем последует матерная брань. Затем драки.  Рома уже разыгрывал спектакль единожды.   Но почему-то кусты молчали. Из-за них никто не показался ни через минуту, ни через две. Рома впился взглядом в меня, злобно нахмурившись, и что-то неуловимое, но такое яркое читалось в его глазах, что я совсем растерялся.   — Обними меня. — сами вырвались слова. Рома взглянул удивлённо и даже запнулся, переспросив:  — О... Обнять?  Я неуверенно кивнул.   — Да. Так я пойму, что... Всё это наяву. — благодаря Кате давно ходили слухи, что я "со странностями", но я никому не рассказывал о своей болезни всерьёз.   Ромка, наверно, решил, что я разыгрываю драму, не имея ввиду буквального значения этих слов. Не слишком бойко он подошёл и притянул меня к себе.   Мигом я вынул ладони из карманов, почувствовав, как руки Ромы касаются моих плеч и спины. Впервые мне приходилось быть с ним так близко, в таком тесном контакте... Я даже почувствовал, услышал его тёплое дыхание. Почувствовал удары его сердца.   Как я хочу, чтобы это было правдой.   Руками я отчаянно вцепился в куртку Ромы, чтобы ощущать реальность происходящего. Ткань немного грубая, мокрая от снега. Уткнувшись носом в плечо друга, я вожделенно вдохнул запах его куртки, набрал в лёгкие воздуха.  — Тох, да успокойся ты. — в голосе Ромы ощущалась улыбка. — Чего ты впился в меня так? Че я, самый настоящий...  Я промолчал. Рома крепче обнял меня.   Я обязательно нарисую нас.
_______________________________________________________________ураааа мой 2 фанфик,надеюсь вам понравится
❤️❤️❤️