Зайчик.?

Это так сложно?

Прошла целая неделя. Нет, не прошла долгими шагами, а скорее пролетела за один скачок — так быстро миновали семь дней недели.   По-прежнему морозными хлопьями валил снег за окном. По-прежнему виделись я и Рома каждый день. В школе, на переменах, на уроках, бывали дома у друг друга. Рядом с Ромой все навалившиеся заботы исчезали, как по щелчку пальца. Испарялись.  Не получалось думать ни о чём плохом, когда в груди так горячо билась любовь, согревая и обволакивая чувством спокойствия.  Несмотря на свой грозный облик и образ, Рома оказался довольно стеснительным человеком. Возможно, дело было столько не в стеснении, сколько в ненависти Ромы к "голубым", что жила в нём годами. Не так просто было избавиться от этих предрассудков, когда они стали частью личности. Рома никак не мог собраться с духом, чтобы поцеловать меня. Каждый раз, когда ситуация подходила к кульминации — то есть, к поцелую — Рома начинал тушеваться и поспешно отходить подальше, будто извиняясь.   Порой это выглядело смешно:  Когда он, сосредоточившись, уже на предельно близком рассмотрении смотрел в глаза со всей своей серьёзностью и уверенностью. Тихо, равномерно дышал, не прерывая взгляда. И я глядел в ответ в ожидании, в предвкушении, хватая всем живым существом момент, ведь возможно, на этот раз всё действительно сработает.   А потом Рома резко вздыхал, ворчал что-то нечленораздельное себе под нос и отходил.   Я часто не мог сдержать смешка. Забавно.  — Тох, ну не смешно. — с упрёком, с невесельем говорил он. — Я собраться не могу, а тут ты ещё и ржёшь..!  Ответом служил мой тихий, задорный смешок.  — Неужели так сложно? — просто и правдиво лёг вопрос в воздухе.   Ромка никогда не отвечал.  Ему нужно время. Время на принятие себя, время на размышления, время на смирение.  Я и сам не до конца принял расправу судьбы над моей любовью. Это было сложно принять, зная предвзятое отношение окружающих к подобному. Но в любом случае, я воспринимал всё куда легче, чем Рома — в отличии от него, я никогда не плевался ядом в сторону "голубых" и не отпускал про них злобные шутки.   В один день наш долгожданный поцелуй всё же состоялся.  Рома остался погостить у меня дома. Родители быстро привыкли к тому, что я делаю домашку с Ромой — даже радовались, что я наконец нашёл друзей.   В их враждебно настроенные головы никогда и не придёт мысль, что Рома больше мне, чем друг. Может, это к лучшему?   На этот раз я и Ромка одолевали геометрию. Лёгкий предмет, если быстро смекать и замечать нужные зацепки. Командная работа шла на пользу, почти все задания были решены и записаны в тетради.  Воцарилась тишина, заполненная скрежетом шариковой ручки о бумагу.  Ромка, закончив с задачей, взглянул на меня.  Почувствовав взгляд, я прекратил записывать. Посмотрел в ответ.  — Антон, — обратился Рома негромко.  — М?   — Это... Ну. — по его особой интонации голоса, хорошо мне знакомой, я сразу понял, что Ромка предложит и вздохнул:  — Опять попытаешься меня поцеловать? — подшутил я, беззлобно улыбаясь.   Ромка фыркнул и немного замялся:  — Ну... Да. — он поднялся со стула. — Подойди сюда, Тох.   Я лукаво улыбнулся и, встав, сделал шаг вперёд.   — Только на этот раз по-настоящему, Ром. — попробовал настроить его на нужный лад я. — Я знаю, что это нелегко, но... Нужно просто начать. А дальше уже как-то само получится. Хорошо?  Он кивнул.   Я, не прекращая улыбаться легко и ожидающе, смотрел в серьёзное лицо напротив. Я знаю это лицо наизусть. Сколько раз ручка или карандаш помогали мне запечатлеть Ромку на бумаге? Сколько раз я рисовал его улыбку? Я будто знаю каждое движение его мимики, замечаю малейшее изменение в настроении.  Ромка подошёл ближе, прижимаясь почти вплотную. Соприкосновение наших тел отдало лёгким волнением. Его ладонь неуверенно легла на мою спину, притянула теснее. Сглотнув, я поднял глаза, встречаясь с взглядом Ромки.   Если бы сейчас в комнату зашла мама, отец, даже если бы ворвалась Оля, будто радостный ураганчик — было бы не избежать тысячи вопросов. Я оглянулся по сторонам быстро и прошептал Роме в губы:  — Давай.  Ромка кивнул ещё раз, немного поддавшись вперёд, что наши носы слабо столкнулись. Я прикрыл глаза. Ощущение нереальности вводило в некое забытьё, не давая вдохнуть, ослабляло конечности. Поцелуй сейчас был необходим мне, как воздух, чтобы понять: Ромка передо мной настоящий, его тёплая ладонь на моей спине настоящая, комната настоящая..  Я мысленно молил судьбу помочь Роме собраться и в этот раз дать нам обоим то, что так нужно — поцелуй.   Вдох. Выдох.   Что-то лёгкое и невесомое коснулось моих губ.   Будто бабочка. Будто пёрышко... Как это ещё называют в книгах? С чем ещё сравнивают? Догадки и эпитеты не приходили на ум: поцелуй выбил любые мысли из головы просто фактом своего свершения.  Мне показалось, что сейчас я потеряю сознание. Я любил книги, зачитывался ими допоздна, но никакие слова, даже самые красивые, не заслуживали быть сказанными, чтобы описать этот поцелуй. Никакое сравнение, даже самое литературное, самое красочное и меткое, не опишет те эмоции, которые заполнили меня.   Я сдался. Я даже не дышал — не мог, тело будто замерло.   Я точно сейчас существую?   Ромка постепенно отстранился, неловко, с улыбкой, но не выпустил меня из своих рук.  — Получилось..! — тихо прошептал я неверяще и с распирающей радостью. — Ром, у нас получилось...  Он улыбнулся:  — Конечно получилось, Тох. А ты сомневался? Когда-то должно было ведь получится.   Он быстро чмокнул меня ещё раз. Я коротко рассмеялся в поцелуй.  — Ну всё, всё, Ром, перестань. — сказал я, не прекращая тихо посмеиваться от радости, как ребёнок.  — Как скажешь, Тох. Но ты не думай, что это я в первый и в последний раз тебя поцеловал. — как бы предупредил он.   Повисло молчание. Самое тёплое и счастливое молчание за всё время в этом доме.   — Я тебя люблю. Ром. — произнёс я на грани слышимости, заглядывая в карие глаза.  Ромка ответил так же тихо, но безгранично чувственно:  — Я тебя тоже.