Тайна храма Мусаши

глава 10. Лаванда

- Ты же знаешь, что стучать в дверь можно не поднимая руку и делать это тише? - Пролепетал Такемичи, всё ещё не отойдя от шока.

Перед ним стоит сам Манджиро. Сын семи кровей снизошёл с небес и все таки пришел сюда поговорить! Неужели, нам это не сниться?

Искренняя улыбка озаряла лицо призрака, оголив белоснежные зубы. Конечно, он в тайне все ещё таил обиду на него, но сам факт, что тот пришел, пересилив себя - нечто.

Вечно юный парень отошёл в сторону, освобождая дорогу своему другу. Он подождал, пока тот пройдет, и толкнул дверь, заставив ту захлопнуться.

Ханагаки провел своего гостя в комнату, где не так давно был Санзу. Странно, но тепло того тела всё ещё оставалось на скамье - Манджиро заметил это, когда присел туда. Он рьяно наблюдал за призраком, выслеживая каждое его движение. Двигался тот легко и плавно, хотя периодически кончики его пальцев подрагивали, видимо, из-за напряжения, который тот тщетно пытался скрыть.

Мичи облокотился об камин и так же не сводил взгляда с пришедшего. Майки был невероятно потрепанным. Спутавшиеся волосы в маленьком хвостике на макушке, который тот пытался наспех завязать самостоятельно, огромные темные круги под глазами, повествовали о бессонной ночи. Густые ресницы того, то и дело, что слипались, а зевок звучал каждую свободную минуту. Разгар дня, а Манджиро выглядит так, будто проснувшийся младенец среди ночи!

- Выглядишь хреново. - Наконец нарушил воцарившейся молчание Такемичи. Это было сказано обеспокоено, невозможно было услышать и нотки привычного сарказма.

Майки окаменел. Рот открывался и закрывался в возмущение, как у рыбы, а глаза были широко раскрыты, образуя на лбу непривычные складки.

- Так... зачем ты пришел? - Продолжил Ханагаки. Начинать извиняться первым не было смысла, тем более, раз тот пришел, значит ему что-то нужно было. Голубоглазый подпрыгнул, с лёгкостью закидывая свою задницу на камин так, чтобы ноги свободно свисали. Он начал игриво ими покачивать, с терпением дожидаясь ответа от блондина.

Майки вздохнул и отвёл взгляд в сторону. Он смотрел куда угодно, но только не на лицо своего товарища. Оно было слишком чистым и слишком прекрасным, чтобы просто так смотреть на него.

Извиняться всегда сложно, ещё сложнее сделать это первым. При начинании чего-либо человек испытывает неописуемую тяготу на собственной душе, это заставляет ребра сдавливать лёгкие сильнее, перекрывая путь кислороду. Сердце начинается биться не где-то слева под грудью, а прямо у тебя в голове. Ты слышишь как оно тарабанит по твоим ушам, норовя разорвать барабанные перепонки.

Руки начинают предательски подрагивать, из-за чего Майки со всей силы стискивает их в кулак. Ещё чуть-чуть и на мягких ладонях останутся кровавые отпечатки полумесяца от ногтей, а губа треснет, поддавшись напору под зубами.