С этой темой я знакома не понаслышке. У меня в рукаве припрятано много профессиональных баек, как сильно некоторые ненавидят то, что я делаю.
Классическая история — про девушку Юлю, которая однажды отправила мне гневный комментарий. Она писала о том, какая я бездарность, как ужасны мои книги, и вообще, что я себе вообразила, выскочка. Впрочем, комментария ей показалось мало (вдруг не прочту?), поэтому она написала еще и в личные сообщения и потом вдогонку на электронный ящик. В общем, гналась за мной три дня и три ночи, чтобы сказать, как я ей безразлична.
Конечно, это только постфактум смешно, а в моменте очень неприятно. И будь ты хоть трижды уравновешенный человек, это задевает.
Совет «Забей!» тут не работает. Зато хорошо помогает бан и подумать на тему «А Юля кто?».
Потому что иногда за юлями скрываются те, кто тоже так хотел, но не получилось. И тогда доходит до абсурда: гневные отзывы от «читателей» в интернет-магазинах появляются еще до того, как книга вообще вышла.
Как я часто повторяю, мы не отвечаем за то, какой осадок взбалтываем со дна других людей своей смелостью, на какие больные мозоли невольно наступаем каблуком-шпилькой. Ни один автор не желает сделать своей аудитории больно намеренно. Просто он не способен учесть все многообразие людей, которые будут контактировать с его творчеством. Это многообразие всегда будет многообразнее, чем он себе представляет. И если подстраиваться под всех — что тогда останется от него самого?
Один из моих любимых писателей, Харуки Мураками, рассказывал в мемуарах, что его первую вещь — роман «Слушай песню ветра» (1979) — некий авторитетный критик просто разгромил, сказав, что «если это считается литературой, то у нас проблемы». Но именно за это произведение Мураками получил дебютную литературную премию «Гундзо» , ставшую его входным билетом в мир профессиональных писателей.
Вот что он ответил критикам: «По-другому я писать не умею. Так что живите с этим, как хотите» . Блестящий ответ, который стоит взять на заметку. Мураками никогда не сомневался в том, что делает. Писательство приносило ему огромную радость и удовольствие.
А еще у него есть интересная история о том, как он переписал раскритикованные редактором фрагменты рукописи, но в большинстве случаев сделал это «с точностью до наоборот». Там, где его просили написать подлиннее, он сделал текст короче, а где советовали урезать — дописал еще больше. Как признается автор, возможно, с его стороны это было грубостью — конкретно с этим редактором они не совпали по духу и это было неприятное сотрудничество. Но в итоге от таких правок роман только выиграл. Хорошая иллюстрация того, как можно работать с критикой — дерзко и творчески.
Моя подруга Ира Кириевич, невероятно уверенный и харизматичный человек, однажды сказала фразу, которую можно взять как мантру для поддержания высокой самоценности. Звучит она так: «В мире нет человека, перед которым я ниже, хуже или недо-». Повторяйте ее, если начинаете в себе сомневаться.
