— Послушай. Послушай. Сейчас еще больно. Мне тоже. Но будет все легче. Они просто никогда сами не наступят, если не решить, что они сейчас.
— Кто не наступит?
— Лучшие времена.
В. Полозкова
Если бы нужно было выразить суть синдрома отложенной жизни в одном предложении, оно звучало бы так: «Не трогай, это на Новый год».
Я знаю, о чем говорю — я практиковала отложенную жизнь еще до того, как говорить о ней стало модным.
Уже через полгода после знакомства мы с будущим мужем начали копить на свое жилье. Каждая отложенная сотня долларов заносилась в специальную тетрадочку, все премии и бонусы шли «на дом». Мантрой того времени была фраза: «Сейчас надо поднапрячься, поживем потом!»
Когда купили дом, начали копить деньги, чтобы отдать долги. Потом родился сын — «Надо потерпеть...». Потом началась пандемия — «Надо переждать...». Потом родилась дочь...
Помните шутку про полгода, которые «часто тут пролетают»? У нас так пролетели десять лет, за которые мы на море были один раз — в медовый месяц после свадьбы. Все остальные годы мы что-то решительно преодолевали, героически терпели и ждали, когда станет легче.
Да вот только «легче» не становилось: едва вроде вышли на плато — а нет, снова американские горки. Пристегните ремни, приготовьте бумажные пакетики.
Я смотрела на своего зеленого от усталости мужа, смотрела на такую же себя и думала: ну класс, именно так я взрослую жизнь и представляла.
При синдроме отложенной жизни последнюю не живут, а терпят, как неприятную процедуру: мужественно сжав зубы, нахмурив лоб.
