Саша уже три года снились мрачные сны. Сны, в которых он медленно погибает в заброшенном подвале от нехватки воздуха, где он кричит, но никто не приходит на помощь. Сны, в которых он трясётся от мучений из-за введённого под кожу наркотика. Сны, в которых он не в силах остановить свою льющуюся из носа кровь, а многочисленные прохожие не замечают его мольбы о помощи.
Сегодня Саше снится, что его мать всё-таки сделала аборт. Что врач не отказался брать сложную пациентку, которой операция могла грозить бесплодием и отказом некоторых органов. В этом сне Саша — наблюдающий со стороны. Но почему-то мама и врач слишком большие. И стены. И потолок очень уж высоко. В этом сне он ещё малыш. Он всё видит. Видит, как его мать ложится на кушетку. Видит, как врач в последний раз пытается отговорить её. Видит, как женщина настаивает на своём. Мальчик прижимается к стене, шепча «мама, не надо». Не слышит. Ей вводят наркоз. «Мама, пожалуйста!» — уже громче. Женщина прикрывает глаза. «Мама, я тут!»- Саша уже кричит, чувствуя на щеках мокрые дорожки слёз. Не услышала.
— Тише, чудо, тише, я не твоя мама.
Саша распахнул глаза. Первое, что он увидел — беспокойно склонившегося над ним Максима. Этого ещё не хватало. Кудрявый испуганно провёлладонью по лицу, проверяя, не мокрые ли щёки. Мокрые. Прекрасно.
— Ты кричал во сне, — пояснил мужчина, гладя мальчишку по волосам, — что тебе снилось?
— Какая разница? — Саша недовольно увернулся от руки Маковея-Что за нежности, в конце концов? Мужики мы или кто?
— Ну, вообще-то, я психолог.
— Хуёлог, — для себя Максим подметил, что мальчишка был куда милее, когда спал, пуская слюни на подушку. Но хотя что он ожидал? Что этот подросток будет показывать свою слабость? Может быть, какие-нибудь пиздострадальцы, но не Саша. Это Максим понял ещё вчера.
— Не матерись, — «хуёлог» поморщился
— не хочешь рассказывать не надо. Никого не заставляю, — мужчина направился в сторону двери. Обиделся, что ль?— и, кстати, я прекрасный специалист.
— И скромный, — брякнул Саша, тут же пожалев об этом.
— И скромный, — как ни в чём не бывало кивнул Максим и вышел из комнаты.
Ути-батюшки, какие мы нежные. Уже и сказать ничего нельзя! Саша ещё минут десять отказывался прощаться с такой мягкой подушкой и таким тёплым одеялом. Но, когда на кухне что-то начало греметь, а именно — Макс посудой, оставаться в кровати уже стало невозможно.
Кудрявый прошлёпал босыми ногами в ванную. Там он быстро умылся холодной водой. Ну, как умылся, брызнул пару капель на лицо, чтобы проснуться окончательно. Не помогло. Поэтому на кухню парень зашёл зевая.
— Ты вовремя, — Маковей поставил на стол две кружки кофе, — я как раз с завтраком закончил. Садись есть.
