Между дьяволом и морем

Глава 14

– Наконец-то я смог уговорить тебя еще раз пробежаться со мной, – поддразнил Аполлон пару дней спустя, когда они вдвоем бежали трусцой по извилистой и узкой тропинке на окраине города. Справа от них был густой лес, а слева – панорама городских улиц, так что они были недалеко от остальной цивилизации.

Шейд наблюдал за ним некоторое время, мечась между полицейским участком, гостиничным номером, работой и квартирой Аполлона. За это время было опрошено более трех десятков свидетелей происшествия в галерее, но у них по-прежнему не было никаких зацепок.

Это было одно из любимых мест Аполлона для пробежек, но они были так заняты, пытаясь совместить свои графики, что это был первый раз, когда у них появилась возможность потренироваться. Поскольку у Шейда не было проблем с ранним пробуждением, они придерживались типичного для репортера распорядка дня, и солнце только сейчас начало показываться из-за верхушек деревьев.

Прошло чуть больше недели, и до сих пор не было никаких признаков Максена. Дарио и Шейд договорились подождать еще три дня, прежде чем им придется все отменить. Он приставил к Аполлону охрану на всякий случай, но поскольку было не похоже, что Аполлону угрожает опасность, ему не имело смысла продолжать следовать за ним повсюду.

Какая-то часть Шейда была разочарована этой идеей. Он привык к встречам с репортером и наслаждался их совместным времяпрепровождением. Между ними все протекало свободно, беседа была легкой.

Но и не было ничего похожего на то, что произошло на крыше.

Конечно, Аполлон всегда прикасался к нему. Рука на его плече или на талии, их колени, прижатые друг к другу под столом. Но на этом все. Просто маленькие касания тут и там. Он даже не стал инициировать еще один поцелуй. Казалось, ему нравилось находиться в компании Шейда, он был дружелюбен и открыт и постоянно поддразнивал его. Однако отсутствие заигрываний заставило Шейда задуматься, был ли он единственным, кто все еще чувствовал сексуальное напряжение. Может быть, Аполлон понял, что они действительно не подходят друг другу, и подружился с ним, ничего не сказав.

Может быть, он просто надеялся, что Шейд поймет намек и на этом все закончится.

Что немного опечалило и в то же время сильно злило. Потому что разве не Шейд был тем, кто хотел отстраниться? Разве не он был тем, кто думал, что ему не следует связываться с репортером, потому что это только усложнило бы жизнь другого человека?