Иррациональность

~2~

Барри готов заточить сам себя в импровизированную тюрьму для мета-людей, лишь бы никогда больше не видеть такой взгляд. Барри готов отказать от своих сверхспособностей, лишь бы видеть такой взгляд вечно.

Кейтлин смотрит на него широко распахнутыми от ужаса глазами, не моргая, не отводя взгляда. Так пристально, что он может рассмотреть лопнувшие сосуды вокруг радужки. То ли от бессонных ночей, то ли от слез. Он лишь надеется, что она плачет не из-за него. Он лишь надеется, что он – единственная причина ее слез.

Ему чертовски больно. Его быстрый метаболизм не позволяет облегчить боль с помощью анестетиков. Однако когда она касается его кожи невесомо, невыносимо нежно – он готов поклясться в том, что это нежность – ему кажется, что боли нет. Он лишь мечтает, чтобы она сняла эти чертовы перчатки. Ему плевать на стерильность. Он лишь мечтает, чтобы она задерживала пальцы на его теле подольше. Он хочет умереть от миллионов электрических зарядов, вспыхивающих при соприкосновениях.

Кейтлин ворчит. Кейтлин ругается на него за неосмотрительность, невнимательность, избыточный риск. Он закрывает глаза и растворяется в ее голосе. Этот голос дрожит от волнения. Этот голос полон раздражения на грани срыва. Этот голос говорит ему, что она заботится о нем сильнее, чем должен заботиться врач о своем пациенте. Барри слабо улыбается, пытаясь утешить. Барри улыбается шире, перехватывает ее руку и легонько сжимает.

– Я в порядке, Кейтлин...

Она хмыкает и уходит из комнаты. Он поднимается повыше на кушетке, стараясь не тревожить поврежденную ногу. Нога сломана в трех местах, заключена в металлическую клетку-шину, заживает неимоверно медленно и мучительно. Барри взъерошивает волосы, морщась от боли в руке после вывиха. Барри облизывает разбитые губы, шмыгает сломанным носом. Барри снова побил собственный рекорд по числу травм. В который по счету раз?

Однажды он доиграется до крышки гроба или праха в урне. Его либо убьет очередной чокнувшийся суперзлодей, либо придушит Кейтлин, уставшая от его выходок. В случае второго варианта, Аллен уверен в этом, он умрет счастливым, даже не будет сопротивляться.

Кейтлин возвращается быстро, но ужасно медленно. У нее поднос с медикаментами и уставший взгляд покрасневших глаз. Она садится на стул рядом с ним. Ставит поднос на стоящий неподалеку стол. Набирает какую-то подозрительно розоватую жидкость в шприц. Барри вопросительно смотрит на нее.

– Я попыталась сделать обезболивающее, которое действовало бы на тебя дольше, чем пару секунд, – она ставит ему укол. Ему кажется, что у нее легкая рука. Ему кажется, что он был бы согласен даже на то, чтобы она вводила ему смертельную инъекцию во время казни.

Анестетик действует быстро.

Барри чувствует, как в голове появляется туман, притупляющий все. Он так давно не испытывал подобных ощущений, что радуется им, как ребенок – первому рождественскому утру.

Кейтлин стягивает перчатки и собирается уходить. Барри шепчет, не размыкая губ:

– Останься...

Она кивает, садится рядом. Ее присутствие пьянит, действует как изобретенное ею обезболивающее. Ему кажется, что даже в ее молчании есть что-то завораживающее. Ему кажется, что его личным врачом должен быть психиатр.

Барри проваливается в дремоту тягучую, липкую. Погружается на самое дно, чтобы резко вынырнуть, почувствовав, как она склонилась поправить иглу капельницы. Свободной рукой он хватает ее запястье и тянет к себе. Кейтлин удивлена, но не сопротивляется. Лишь соскакивает со стула с легким стуком каблучков о пол. Наклоняется к нему. Кончики ее волос щекочут щеки, и он жмурится от удовольствия.

– Что такое? Что случилось? – ее голос взволнованный, ее взгляд бегло проносится по всему его телу, мониторам, датчикам, ища неполадки. Барри мотает головой. Барри тянет руку к губам и утыкается носом в ладошку. Барри готов задохнуться от ее запаха. Барри готов сожрать ее живьем, лишь бы никому не досталась.

Кейтлин открывает рот от изумления, но тут же закрывает. Она не знает, что сказать. Она списывает это на действие обезболивающего. Барри же с трудом двигается, освобождая для нее место. Усаживает рядом, не отпуская руки. Кейтлин расслабляется, устраивается поудобнее. Он улыбается, и она может буквально кожей почувствовать его улыбку.

Барри засыпает, сопит в ее пальцы. Она перебирает его волосы другой рукой, изогнувшись до боли от дискомфорта в теле. Ей кажется, что он все равно ничего не вспомнит. Ей кажется, что она хочет, чтобы он этого не забывал.

Барри просыпается утром, окруженный ее запахом. Ее нет, но он помнит ее ласковые поглаживания и ободряющий поцелуй в макушку перед уходом. Барри думает, что больше никогда не будет мыть голову.