Дракон, что меня купил

8

Лиса сидела на жестком неудобном стуле и ругала себя последними словами, проклиная тот момент, когда решила сунуться в тот злополучный район. Зловредная Намоа! Очевидно, что богиня ее дернула! И вот теперь Лалиса находится в кабинете комиссара Артура Мартина, в наручниках, как какая-нибудь преступница. Оставалось сказать спасибо, что не увели в камеру, но, судя по всему, это уже будет зависеть целиком и полностью от ее хозяина, к которому, как выяснилось, у Мартина имеется счет.
Сам комиссар как ни в чем не бывало перебирал бумаги и гаркал на заходивших в кабинет подчиненных. В дверь в очередной раз постучали, и, вжимая в голову в плечи, в кабинет вошла молодая миловидная раканка — секретарь.
— К вам посетитель. Гранд Мастер Килеск. Пускать?
Комиссар оторвался от бумаг, с трудом сдерживая предвкушающую улыбку.
— Пусть заходит, — распорядился он, откидываясь на спинку кресла.
— Какие магики ко мне пожаловали! — протянул он, стоило Чонгуку шагнуть в помещение.
— И тебе доброго дня, Артур.
Килеск даже не взглянул в сторону своей рабыни, не спеша прошел вглубь кабинета и уселся на стул для посетителей. Лиса позади него взглядом упиралась в его расслабленные плечи. Он ведь не бросит ее здесь? Не решит, что Лалиса стала приносить чересчур много проблем и проще избавиться от нее?
Правда была налицо. Без помощи хозяина на нее просто-напросто повесят какое-нибудь преступление и отправят ее за решетку.
— Зачем пришел? — невинно поинтересовался Мартин, словно он понятия не имел, что происходит.
— За своей собственностью. Не делай вид, что удивлен. Пару дней назад я добавил на следящий амулет моей рабыни чары прослушивания.
Лиса замерла, переведя взгляд на серебристую змейку на руке. Что это значит? Он слышит все, что с ней происходит? Первой реакцией был страх. Хотя, казалось, испугаться сильнее она уже не в состоянии. Но если хозяин слышал все, что происходило вокруг, он в курсе и о том, что она спрашивала у Миры про обладательницу навязчивых духов — любовницу Чонгука.
Вот только уже спустя всего один миг страх сменился злым раздражением и обидой. Она-то думала, он начал ей доверять после той истории с салоном. А самодовольный высокомерный демон-дракон, который никогда в жизни не снизойдет до извинения перед рабыней, просто-напросто решил проблему доверия кардинально — контролирует ее ежесекундно.— Чонгук, сколько мы с тобой знакомы? — протянул комиссар, ничуть не обескураженный заявлением о прослушке.
— Порядочно, — скривился Килеск, — и я знаю твою любовь к театральности, вот только у меня сейчас на нее нет времени.
— Тогда к делу? — Мартин поискал на столе документ и перекинул его через стол ближе к Килеску. — Вот. Копия акта о заключении под стражу и предъявленные обвинения. Пожалуй, тебе придётся купить себе новую игрушку.
— Меня устраивает старая. И у меня есть запись того, как твой сын пристает к моей собственности.
— Суд ее все равно не примет, — равнодушно пожал плечами комиссар. — А что до собственности… У тебя, если мне не изменяет память, это уже вторая за месяц. Так что к новой привыкнешь быстро.
Лалиса пыталась понять, в чем же суть всего, что происходит, но не могла. Понятно, что Артур Мартин за что-то имеет счет к ее хозяину, но чего комиссар хочет добиться в итоге? Чтобы Чонгук, проникшийся проблемами рабыни, пошел тому навстречу в каком-то вопросе? Или же это просто демонстративная пакость, и она оказалась разменной монетой в чужой игре? Ее посадят только лишь для того, чтобы досадить хозяину и заставить его испытать неудобство?
— Что ты хочешь? — вздохнул Килеск.
— Ты знаешь, чего я хочу. Твою сестру, — тон Мартина моментально из расслабленно-насмешливого стал собранным и деловым. — Соëн будет чудесной женой для меня и приемной матерью Лигару.
— И ты считаешь, что я обменяю сестру на рабыню? — Чонгук посмотрел на комиссара как на умалишенного.
— Я предлагал тебе за нее десять тысяч турлеков! — Артур повысил голос, но быстро взял себя в руки. — Предложение еще в силе.
— Она сказала — нет. Ничего не могу поделать, весьма сожалею.
— Что ж, — комиссар расплылся в гаденькой улыбочке, — тогда и я ничего не могу поделать. Сожалею.
Он потянулся рукой к какому-то артефакту, и тут же как по команде в комнату вошли два полицейских низкого ранга.
— Уведите девушку в камеру, — отдал он приказ.
— Вышли вон! — неожиданно приказал Чонгук, воздействуя на исполнителей Словом.
Лиса вскинула голову, ошарашенно наблюдая, как, бросив вопросительный взгляд на шефа, подчиненные, не в силах противиться магии, вновь вышли из кабинета. Комиссар лишь зло усмехнулся, ничуть не напуганный таким поворотом. На его столе синим светом вспыхнул артефакт, но он не обратил на него никакого внимания.
— Знаешь, не ожидал, что ты окажешься таким же мелким пакостником, как твой сынок, — процедил Чонгук, скрещивая на груди руки. — Я вот сейчас подумал… Марию пытался подкупить тоже ты?
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Артур сделал неопределенный жест, не подтверждая, но и не отрицая обвинения.
— Сегодня ты лишаешь меня рабыни, а завтра придумаешь еще что-нибудь? Не боишься, что я начну ответную игру?
— Я просто пытаюсь убедить тебя в том, что зять на должности комиссара — это весьма выгодно. Но если нет… — он сделал вид, что задумался. — Вряд ли ты станешь серьезно мстить за очередную рабыню, но, вместе с тем, уязвить твое непомерно раздутое самомнение — слишком большое удовольствие, чтобы отказать себе. Подумать только — демон-дракон! Не все подвластно твоему Слову, а?
— Моему Слову вполне подвластно заставить тебя перерезать себе глотку канцелярским ножом, — сквозь зубы прошептал Килеск, и по побелевшим костяшкам сжатых в кулаки пальцев Лиса поняла, что он весьма близок к тому, чтобы осуществить угрозу.
— Из-за какой-то рабыни? — хохотнул Артур. — Амон помилуй! Кто бы подумал, что ты настолько привязан к вещам?!
— Из-за того, что ты посмел угрожать мне, — Килеск чуть наклонился вперёд. — Или ты думаешь, что после твоей выходки я решу «О! Мартин — опасный тип, ведь он в состоянии своровать и обтяпать дельце так, будто он — не вор, а все по закону». И тут я должен заплакать и отдать сестру. Желательно — даром. Этого ты ожидал?
— Я люблю Соëн! — неожиданно резко выкрикнул Артур, ударяя кулаком по столу
года! Уже три года, как она стала моим проклятьем. И я не пожалею ради нее любых денег. Назови свою цену, ну же?!
Чонгук тяжело вздохнул, прикрывая глаза.
— Знаешь, раньше мне все это было бы интересно, но за те годы, что я глава рода, я безумно устал, — в голосе появилась горькая усмешка, — и мне уже абсолютно все равно, кого выберут в мужья мои сестры. Ну, почти все равно. В любом случае, главное, чтобы это был их выбор и они не вмешивали меня в разборки с бесконечным числом своих поклонников. Так что если получишь ее согласие, я отдам тебе ее даром.
— Поэтому ты затеял эту компанию с эмансипацией? Желаешь избавиться от ответственности?
— Я просто хочу, чтобы ты и подобные тебе перестали досаждать мне мелкими пакостями, — брезгливо ответил Чонгук, вновь откидываясь в кресле.
Комиссар опустил глаза, с преувеличенным интересом рассматривая что-то у себя на столе. Килеск смотрел куда-то вдаль, задумавшись о своем.
Лиса с замиранием сердца пыталась уловить хотя бы малейший намек на решение своей судьбы. Что с ней будет? Она отправится в камеру или в дом демона-дракона? И если Чонгук все-таки сумеет ее вытащить, как ей себя вести после всего сказанного им в этом кабинете? О том, что она вещь, кражу которой он не потерпит. И теперь он не просто следит за ней, но и слушает каждое ее слово, сказанное в его отсутствие.
Между тем, Артур вдруг порывисто потянулся к ящику стола, выуживая оттуда запечатанный конверт.
— Вот. Обещай, что передашь ей, а она прочтет. И тогда можешь забирать свою девку и валить. Но сначала обещай! — яростно потребовал он, сверкая желтыми глазами.
— Серьезно? — вдруг рассмеялся Чонгук. — Я похож на носильщика почты?
Он вдруг резко замолчал и, отодвинув стул, встал.
— Знаешь, мне это надоело. Рабыню можешь оставить себе, я в состоянии купить новую. А вот тебе деньги понадобятся. Я подтяну лучших юристов, заставлю суд признать запись легитимной и вкачу тебе иск на такую сумму, что после у тебя не хватит денег, чтобы купить себе в качестве жены даже человечку.
Лиса, не веря своим ушам, смотрела, как ее хозяин отказывается от нее. Разворачивается, надменно изогнув бровь, поправляет плащ и идет к двери. Вот сейчас он скроется за ней, и это станет концом — она отправится в тюрьму за то, чего не совершала.
«А вот не надо было рыться в чужих бумагах. Любопытство сгубило мышку!» — внутренний голос до омерзения напоминал голос Дженни в тот момент, когда та рассказывала о слепых котятах и о том, какое именно Лиса занимает место рядом с демоном-драконом.
Что ж, теперь она занимать место не будет. Все кончено.
— Постой. Подожди, Чонгук! Намоа тебя побери! Ты что, никогда не любил? — сорвался Артур со своего кресла.
Килеск обернулся, смерив комиссара долгим тяжелым взглядом.
— Я передам, но то, что она прочтет — обещать не буду.
Комиссар обреченно кивнул, обессилено плюхаясь обратно. Лиса затаив дыхание, смотрела, как Чонгук подходит, берет со стола конверт и убирает его во внутренний карман плаща. Затем точно с такой же неспешностью идет к ней, подцепляя одной рукой за наручники.
— Ключ где? — недовольно спросил. Тон его был таким, словно он уже настроился на покупку новой девушки, и то, что старая осталась при нем — досадное недоразумение.
Комиссар достал что-то из кармана и кинул Килеску через всю комнату, тот поймал на лету отточенным движением и поднес предмет к рукам Лисы. Короткое сияние — и через пару мгновений наручники словно растворились в воздухе.
Лиса потерла затекшие запястья, не рискую поднять глаза на своего хозяина. Тот, ничего не сказав, развернулся на каблуках и вышел из комнаты.
— Чего встала? Пошла отсюда! Или прикажу выкинуть за шкирку! — закричал на нее Артур, и ей только и оставалось, что броситься вслед за хозяином.
Стоило выйти, как тот цепко поймал Лису за локоть и под внимательными и подозрительными взглядами работников полиции вывел ее из здания, где их уже ждала очередная самодвижущаяся повозка. Они сели друг напротив друга, по-прежнему не обменявшись и словом. На лице Чонгука не проскальзывало ни одной эмоции.
Лиса закусила губу, пытаясь заглушить внутренний голос, твердивший, что это все от того, что он ничего к ней не испытывает. Он готов был оставить ее и уйти. Зачем ему нужна рабыня, которая вечно влипает в неприятности? Стоило быть готовой к тому, что завтра ее вновь уведут на невольничий рынок.
Она сцепила зубы, мысленно пообещав себе убежать. Этой же ночью она снимет браслет, возьмет деньги, оставленные на хозяйственные нужды, и хотя бы попробует вырваться на свободу. Если итог один, то лучше взять судьбу в свои руки и попытаться сделать хоть что-то, пока она вновь не оказалась на невольничьем рынке с ошейником, в прозрачной тунике, делающей ее доступной для похотливых взглядов.
В этот момент хозяин стукнул по стенке повозки, давая знак трогаться.
— Высунься в окно, — сухо приказал он.— Что, простите? — она не сразу поняла, что от нее хотят.
— Высунься в окно, не хочу, чтобы тебя стошнило на меня.
Лиса кивнула, показывая, что поняла, и поспешно отвернулась к окну, а сама ругала себя последними словами, проклиная тот момент, когда решила сунуться в богатый район. Вот почему для того, чтобы жизнь пошла к Намоа под хвост, достаточно всего одного необдуманного шага?
Воздух от окна остужал горящие стыдом щеки, а присутствие рядом Чонгука заставляло до боли кусать губы и сжимать кулаки, впиваясь ногтями в ладони.
Она убежит, убежит сегодня же. Это слишком невыносимо. Сначала он приручил ее, заставил поверить в то, что она действительно может быть интересна, и вот теперь говорит, что она — вещь, которая доставляет слишком много хлопот, и ему проще купить новую…
В этот раз сильной тошноты не было, а может, дело было действительно в том, что она сидела у окна, и доехали они быстро. Возможно, слишком быстро. Когда
повозка остановилась, Лиса была еще не готова поднять глаза и посмотреть в лицо хозяину.
— Иди к себе, — хрипло приказал он, стоило им войти в двери.
Сам Чонгук, небрежно бросив на вешалку плащ, поднялся по лестнице. Что ж, оправдываться она будет позже. Лиса вошла в ванную и, включив кран, плеснула в лицо водой. Как объяснить Килеску, что она делала в районе, где живет его любовница? Он ведь говорил ей, что ему нужна лишь прислуга.
«Ты ему не ровня! И никогда не будешь!»
Просидев с полчаса в своей комнате, она не выдержала. Нервозность брала свое, ее изрядно колотило, и тело требовало действия. Она даже придумала план. Идеальный — как ей казалось. Если она на самом деле полукровка, пусть даже и унаследовавшая вид отца, то должна стоить больше, чем дракон заплатил за нее. Если удастся сбежать, то можно попробовать отыскать родственников матери и уговорить их помочь ей. Скорее всего, помощь не будет безвозмездной. Те лишь захотят нажиться, пристроив ее выгодно замуж. Это было лучше, чем умирать от осознания того, что она, кажется, влюбилась в магика, для которого она — всего лишь вещь. Нужно прекратить это. И чем раньше, тем лучше.
Прежде чем окончательно решиться на безрассудный побег, она должна поговорить с Чонгуком. Пусть он и приказал ей сидеть в своей комнате.
Поднявшись наверх, она увидела свет, лившийся из-под двери кабинета, и осторожно заглянула внутрь. Демон-дракон сидел к ней спиной и просматривал сделанные ею записи, сверялся с книгами, с которых они были скопированы, и что-то отмечал на листке.— Я вас не отвлекаю, хозяин? — осторожно спросила, вцепившись в дверной косяк, словно он мог придать ей храбрости.
Чонгук медленно поднял на нее голову, и Лиса на мгновение почудилось, что в желтых глазах промелькнула грусть.
— Я думал, что после тяжелого дня и всех переживаний ты захочешь отдохнуть.
Стараясь ступать как можно невесомее, она прошла внутрь:
— Вы позволите спросить, хозяин, зачем вам нужны эти записи? — встав рядом, она легко коснулась той книги, в которой еще совсем недавно прочла, что вид и особенности передаются строго по женской линии.
— Эти книги — семейные раритеты. Я не могу позволить себе доверить их кому-либо.
Лиса слушала, затаив дыхание.
— А вот выдержки из них вполне можно будет отдать на тиражирование. Я надеюсь, что распространение этих сведений поможет в продвижении моего законопроекта. Тебе интересно было читать?
— Довольно познавательно, — уклончиво ответила Лиса. Не говорить же, что каждую фразу оттуда она примеривала на себя.
Дракон смерил ее тяжелым взглядом и неожиданно спросил:
— Зачем ты сейчас пришла?
— Хозяин… — она растерялась, но все же сумела подобрать слова. — В участке вы сказали, что слышали все, что я происходило возле меня…
Ну вот как ему объяснить, что ожидание расправы за ошибку было хуже, чем сама расправа?
— Слышал. Но был слишком далеко, чтобы прийти раньше, — кивнул дракон. — Так что зря ты пришла так рано. Я близок к тому, чтобы вообще запретить тебе выходить из дома.
Лиса сглотнула, понимая, что он действительно может магически ограничить ее передвижения, и тогда у нее не будет даже иллюзии свободной жизни.
— Что ты делала в том районе? — от хлесткого голоса кончики пальцев похолодели от страха.
Демон-дракон медленно поднялся и навис над ней. Намоа побери! Она ведь сама притащилась сюда! И что ей не сиделось в комнате?
— Гуляла, хозяин, — сдавленно пискнула она.
— Именно поэтому ты так скрупулёзно выспрашивала у аптекарши о форме перил на дверях конкретного дома?
Глухое раздражение заставило вскинуть голову и со смелым безрассудством взглянуть в глаза. Пусть она рабыня, пусть принадлежит ему, но разве можно настолько ограничивать ее? Отнимать право на любой личный разговор с кем бы то ни было?
— Я выросла в деревне, хозяин. Для меня подобные изыски в новинку. Естественно, мне стало любопытно, — хмыкнула она, вдруг ощутив непонятный прилив смелости.
— Я могу заставить тебя говорить правду — помни об этом, — демон-дракон опасно сощурил свои невозможно желтые глаза.
В этот момент ей показалось, что она понимает комиссара. Сейчас ей безумно хотелось уязвить этого непомерно уверенного в себе полукровку. Сделать хоть что-то, чтобы задеть его, показать ему, что не все подвластно его велению. Но проблема в том, что единственное, что она могла сейчас ему противопоставить — это дерзость.
— Не все подвластно вашему Слову, — она невольно процитировала чуть переиначенную фразу комиссара и, осознав это, тут же пожалела о сказанном.
Глаза дракона потемнели, черты лица мгновенно стали жестче.
— Ты права, — медленно заговорил он, приподняв руку и осторожно прочертив указательным пальцем узор на ее щеке. — На самом деле, это отвратительная способность помогает лишь в одном — наживать себе врагов. Я не могу приказать кому-либо идти и не останавливаться. Как только человек или магик отойдут на определенное расстояние — чары рассеиваются. Так что никаких долгосрочных приказов. Все упирается в «здесь» и «сейчас». Но конкретно ты здесь и сейчас полностью в моей власти. Зачем ты искала дом Тентрионов?
Магию Слова она ощутила как тысячу мелких мурашек, пробежавших по телу. Рот против воли открылся, произнося неизбежное:
— Я прочитала записку, которую написала вам Элиза.
— И? — он поднял бровь, вынуждая ее продолжить.
— Хотела узнать, как выглядит женщина, с которой вы спите.
Его рука, скользящая по скуле, осторожно спустилась к губам, надавливая на нижнюю и вынуждая ее чуть приоткрыться. Он не отрицал и не подтверждал свою связь с Элизой. Встречались ли они в прошлом или встречаются до сих пор? Сердце
билось как сумасшедшее, и, несмотря на то, что она ни за что на свете не произнесла бы этих слов добровольно, осознание власти Чонгука над ней в этот миг невозможно пьянило.
Дыхание участилось, она инстинктивно коснулась языком кончика его большого пальца. Почувствовав это, мужчина протолкнул его чуть дальше, вынуждая обхватить палец ртом.
— Вот как? — он не отрывал взгляда от этой порочной картины. — И зачем ты хотела знать это? Отвечай!
Если бы не Слово, она бы ни за что на свете не сказала это. Не призналась бы, пожалуй, даже самой себе.
— Потому что я хочу быть на ее месте.
Она ужаснулась собственным словам. Нет! Она не должна была этого произносить! Но прозвучавшая в полной тишине фраза сделала свое дело. Чонгук на секунду прикрыл глаза, словно борясь с собой. А когда вновь поднял веки, Лалисе стало по-настоящему страшно — столько звериного плескалось в их невозможной желтизне. Он вскинул руку, наматывая на нее волосы Лисы, и оттянул назад ее голову. На губах играла улыбка, а глаза блестели безумным огнем.
— Теперь ты точно моя.
С этими словами он впился в ее губы искушающим поцелуем. Кусая, проникая языком внутрь, буквально насилуя рот. Срывая второй рукой с нее платье, так что пуговки скакали по полу. Прижимая к себе, словно боялся, что она исчезнет в любой момент.
Голова закружилась от его напора, Лиса, полностью лишённая инициативы, могла лишь покориться мужским руками, жадным прикосновениям, отдаться на милость победителя. Платье с нее было содрано и валялось где-то в ногах. На ней осталась скромная нижняя сорочка и кружевные панталоны.
Демон-дракон на секунду отстранился. Глаза, горящие желанием, недовольно прищурились. Он облизал губы и хрипло спросил:
— Это и есть то белье, которое ты выбрала? Оно отвратительно. Снимай.
Лиса медлила, разум, затуманенный страстью, не сразу уловил суть того, что ей говорят.
— Мне почему-то начинает казаться, что тебе нравится, когда я приказываю, — хмыкнул мужчина и вновь применил Слово. — Снимай эти тряпки.
Руки тряслись, когда она под звериным голодным взглядом сбрасывала с себя верх, обнажая упругую грудь. Возбуждение мешалось с обидой. Зачем он вновь лишает ее воли? Не уверен, что она готова отдаться ему сама?
— Мне понравился предыдущий комплект, — мужчина подошел к ней, осторожно касаясь обнаженного плеча.
Хотелось податься навстречу его ласке, но Лиса сдержалась, не уверенная в том, что будет дальше. Быть может, ее хотят наказать? Она спустила панталоны, открывая обзор к темному треугольнику между ног.
— Завтра же пришлю оттуда кого-нибудь, чтобы сняли мерки.
Он тяжело дышал и, должно быть, еле сдерживался, но при этом был полностью одет. Низ живота Лисы наливался приятной тяжестью. Соски слегка соприкасались с рубашкой Чонгука, терлись, и в этом тоже было какое-то болезненное удовольствие.
Но не хотелось быть безвольной жертвой, не хотелось, чтобы в этом присутствовало принуждение. Нужно было отвоевать себе хоть немного пространства. Не превращаться в игрушку в чужих руках.
— Я обещаю, что выберу более открытые модели.
— Нет, — Чонгук опалил ее ухо своим дыханием, — ты уже выбрала. Теперь будешь носить то, что выберу я.Она судорожно сглотнула, и проклятое возбуждение только усилилось. Демон-дракон прижал ее к себе за талию, второй рукой касаясь между ног.
— Мокрая девочка. Мне нравится.
От его бесстыдных прикосновений посторонние мысли вылетели из головы. Он раздвинул пальцами складки, поглаживая клитор, и Лиса невольно раздвинула ноги шире, приподнимая грудь.
— Хочешь меня?
— Да, хозяин… — жалобно произнесла она.
Продолжая ласкать ее естество, Чонгук наклонился, обхватывая губами сосок, вбирая его в себя. Лалиса застонала от нахлынувших ощущений. Она так давно мечтала о своем хозяине, и вот теперь он тут, он рядом, он ласкает ее.
— Хорошая девочка, — мужчина проложил дорожку из поцелуев от груди до шеи и чувственно прикусил мочку уха, вызвав еще один чувственный стон. — Моя девочка…
— Ваша, хозяин, — откликнулась она, теряясь в этих непристойных прикосновениях, в полном подчинении, задевавшем в ее душе какие-то незнакомые прежде струны, заставлявшем лишь острее ощущать ласки.
— Теперь буду брать тебя, когда захочу и где захочу, — шепнул он. — Буду приходить домой, раздвигать твои прелестные ножки и трахать.
В голове всплыли образы будущих приходов домой Килеска. Как он подходит к ней, суетящейся на кухне, разворачивает спиной к себе и, наклонив слегка вниз, входит без предупреждения, резко. Вколачивается в нее членом. Дыхание Лисы участилось, она попыталась прижаться теснее к Чонгуку, бесстыдно раздвигала ноги, желая лишь, чтобы его пальцы сменились чем-то куда более весомым.
— Вижу, тебе нравится перспектива, — он до боли втянул в себя кожу на ее шее, а затем отстранился. — Так и хочется пометить каждый сантиметр твоего тела, чтобы больше никто не смел отнимать тебя у меня. Чтобы все видели, что ты принадлежишь только мне.
Она уже не понимала, что он говорит, каждое движение пальцев отзывалось вспышками, волнами удовольствия. Но демон-дракон вдруг замедлился:
— Пожалуйста, хозяин, — всхлипнула она.
— Ты сегодня провинилась. Так что удовольствие надо заслужить. На колени, — на последних словах он использовал Слово.
Ноги сами собой подкосились, и она разочарованно опустилась перед ним на колени.
— Посмотрим, насколько старательной ты будешь, — ухмыльнулся он.
Тело требовало разрядки, пожар, бушевавший между ног, заставлял буквально скулить от неудовлетворенности. И мысль о том, что она сейчас наконец дотронется до члена хозяина, усиливала и без того сжигающее изнутри возбуждение. Закусив нижнюю губу, она потянулась к ремню на его брюках, высвобождая уже огромное
достоинство Чонгука. Тот зарылся пальцами в ее волосы, чуть притягивая к себе. Лиса обхватила член рукой, сделав несколько поступательных движений.
— Соси, — и снова приказ, которому невозможно противиться.
Где-то на периферии сознания всплыл протест. Зачем он это делает? Неужели ему настолько нравится подчеркивать, что она в его власти? Или он просто не верит до конца в то, что она действительно хочет его? Лалиса сомкнула губы на члене, щекоча языком головку. Слизывая терпкие капли, скользя вдоль ствола. Она пыталась действовать неторопливо, но властные руки заставляли держать быстрый темп, раз за разом выходя и снова насаживая ее на себя.
Лиса всхлипнула и провела второй рукой по своей груди, представляя, что это делает Чонгук. Спустила ниже, к завиткам волос, дотронулась до клитора, как это делал он. Мужчина вдруг дернул ее за волосы, отрывая от паха.
— Я разве давал разрешение ласкать себя? — насмешливо спросил он.
Из-за сбившегося дыхания ответить она не смогла, да ответ Килеску и не требовался. Он рывком поставил ее на ноги, а затем вдруг резким движением смел все со стола, обошел Лису, заходя сзади, и наклонил, укладывая ее грудью на стол.
— Твое тело принадлежит мне, — ягодицу ожгло от внезапного шлепка, — так что я запрещаю тебе ласкать себя.
С этими словами он раздвинул ей ноги и провел членом в опасной близости от ее лона. Она невольно приподняла бедра, пытаясь насадиться, но заслужила лишь еще один шлепок. Это не было больно. Порочно, стыдно, немного унизительно. Но была в этом унижении какая-то особая сладость. Хотелось умолять о близости. О том, чтобы хозяин взял наконец ее. Заполнил собой и входил раз за разом все ускорявшимся темпом.
— Впрочем, в следующий раз, наверное, я прикажу тебе ласкать себя. И понаблюдаю за этим, — шепнул он и ворвался в нее.
Им обоим хватило совсем немного времени, чтобы дойти до пика. Лиса стонала от каждого толчка, и, не сдержавшись, все же начала умолять. В миг высшего наслаждения ей было уже все равно, насколько это было неправильно.
Чонгук поднял ее на руки и унес в спальню. И, засыпая в его объятиях, она почувствовала, что вновь ощущает, что у него на душе — странное теплое чувство, нежность, трепет и страх пополам с недоверием. Он так и не доверяет ей?
Мысли были вялыми и ленивыми, пока окончательно не пропали, сменяясь сном.