Дракон, что меня купил

12

Лалиса уже час пыталась прибрать кухню. Вернее, то, что от нее осталось. Посуда превратилась в мелкое крошево, устилавшее пол ровным слоем. Помнится, в первый день пребывания здесь Лиса разбила тарелку и очень переживала об этом. Что ж, теперь можно не беспокоиться - сегодня перебито столько тарелок, что одной больше, одной меньше - никто не заметит.
После того, как Дженни сняла чары и Лиса, смогла наконец выйти из дома, она еще раз пересказала сестрам историю злополучного вечера. А в скором времени приехали и обещанные Артуром Мартином криминалисты, для которых пришлось повторить ее снова. В этот раз к ней подключили какие-то приборчики, дали в руки артефакты и с предельной серьезностью записали все показания. Для них пришлось чуть ли не в лицах разыграть все, что происходило. Как Чонгук, какие движения делала тварь и с какой конкретно точки она сама видела произошедшее. К концу дня Лиса повторяла уже на автомате, чуть ли не заученным наизусть текстом. Ее «мучители» это, очевидно, заметили и о событиях стали спрашивать уже в обратном порядке.
Особое внимание привлек факт прихода Аарона Льюиса сразу после случившегося. С одной стороны, Лалисе было жаль мужчину - теперь наверняка и его ждет допрос и проверка, но с другой - после его слов о газетчиках она и сама относилась к нему с настороженностью.
И вот теперь, когда все ушли - комиссар отозвал своих работников, а сестры окончательно потеряли всякий интерес к ее рассказу - Лиса осталась одна и
приводила в порядок то, что осталось от кухни. Что ж, одно она могла сказать со стопроцентной точностью - будь она на месте Чонгука, тоже мечтала бы избавиться от ответственности за таких родственничков. А ведь у него сестер - двенадцать штук! Если каждая так бурно выясняет отношения со своими любовниками - никаких денег не напасешься.
Закончив прибирать мелкий мусор, Лиса облокотилась на стол, и он тут же пошатнулся - оказалось, эти двое умудрились сломать ножку. Лалиса закатила глаза, мысленно поминая Намоа. Вот что стоило им выбрать любую другую комнату?
Она в сердцах ударила рукой по столешнице, и в этот момент в лицо словно ударил порыв ветра. Что-то неуловимо изменилось, словно Лиса больше не была собой. Мир преобразился, заиграл новыми красками, в голове зазвенели чужие мысли и образы.
- Ты мерзкий больной ублюдок! Если думаешь, что это тебе поможет заполучить меня - то ошибаешься! - Соëн видит, как белеют скулы комиссара, а губы сжимаются в тонкую, едва различимую, полоску. Мужчина щелкает пальцами, выставляя чары тишины, его руки дрожат.
- Я никогда не буду твоей! - победно произносит она.
Это ни с чем несравнимое удовольствие, видеть, как сильный влиятельный мужчина, перед которым раскрыты любые двери, трясется от одного твоего слова. Чувствовать власть над ним, повелевать.
- Малышка, знаешь, ты права. Я больной ублюдок. Вот только до этого я был паинькой, а теперь решил показать тебе, как ведут себя больные ублюдки на самом деле.
Он нехорошо улыбается, шагая к ней, и от этой улыбки в животе скручивается тугая спираль из смеси страха, возбуждения и предвкушения хорошей игры.
- Папочка решил показать, кто тут главный? - промурлыкала Соëн, наклоняясь к нему ближе.
- Папочка решил поучить тебя уму разуму.
Мартин схватил ее за волосы, потянув на себя, Соëн зашипела от боли и, вывернувшись, укусила его за руку. Мужчина дернулся, и она воспользовалась заминкой, чтобы обогнуть стол, теперь оказавшийся между ними. Одним движением открыла шкаф с посудой и начала, не глядя, доставать чашки и тарелки и швырять их в комиссара.
- Я! Никогда! За тебя! Не выйду! - каждое слово сопровождалось грохотом бьющегося фарфора и стекла.
Артур не успевал уклоняться от летающих тарелок и, издав звериный рык, бросился прямо через стол, пытаясь скрутить Соëн. Она в попытке защититься зацепила рукой навесной шкаф. Крепления не выдержали, и шкаф вместе со всей хранящейся в нем утварью рухнул на комиссара. Соëн легко выскользнула, пока он стряхивал с себя осколки стеклянных дверок. Снова обогнув стол, чтобы тот разделял их, она расхохоталась, глядя, как Артур теряет терпение.
- Что ж, папочка, даже больной ублюдок из тебя так себе. Признай. Ты - ни на что не способен. И если как следует изобразишь раскаяние, я, так и быть... - она задумалась, пытаясь решить, что ей такого придумать, чтоб посильнее унизить дракона.
Соëн поняла, что игра зашла слишком далеко, в тот самый момент, когда по коже Мартина прошла едва заметная рябь, выдававшая близость трансформации. Он оказался рядом в мгновение ока, отшвырнув стол к стене. Желтые глаза хищника завораживали, в них больше не было ничего, что могло бы принадлежать разумному существу. Теперь уже начало колотить ее. Ноги стали словно ватными, а паника парализовала волю. Кажется, на этот раз она перешла черту. Артур схватил ее за руки и дернул вверх, щелчок - и вот она висит в воздухе, лишь кончики пальцев ног касаются пола, и она пытается на них балансировать. Мужчина обошел ее сзади и расстегнул платье, тут же соскользнувшее к ногам.
- Люблю, когда на тебе одежда без бретелек, малышка, - хрипло усмехнулся он, поглаживая ее обнаженный живот. - Сейчас бы хорошенько отшлепать тебя, а затем трахнуть твой грязный ротик, чтобы больше не смела говорить плохие слова.
Соëн шумно выдохнула - если не стал рвать одежду, значит, все еще адекватен, и она заигралась не сильно. Но все-таки возобновлять нападки боязно, особенно когда она висела посреди комнаты, подвешенная за запястья.
- Мне больно, - тихонько пожаловалась Соëн, зная, на что надавить, чтобы комиссару понравилось. - Папочка, пожалуйста, отпусти, я буду хорошей.
- Нет, малышка, - протянул мужчина, поглаживая внутреннюю сторону ее бедер, - больные ублюдки любят причинять боль.
Отодвинув одним пальцем край нижнего белья, прикрывавший самое сокровенное, он легко проник в сочащийся влагой вход. Соëн, кажется, сама не подозревала, насколько завела ее их игра. Все-таки она уже месяц не видела Артура, и с момента последней ссоры успела соскучиться. Почему он не пришел к ней просить прощения раньше? К одному пальцу добавился второй. Она попыталась двинуться навстречу, чтобы усилить ощущения, но плечи тут же обожгло огнем. Больно! Еще и удерживать равновесие с каждым толчком умелых рук становилось все сложнее.
- Пожалуйста, папочка, - от переполнявших ощущений и боли - не сильной, но густо мешавшейся с удовольствием - на глаза навернулись слезы. - Пожалуйста, развяжи.
- Малышка, если бы ты знала, что я хочу с тобой сделать, то предпочла бы остаться связанной.
Соëн показалось, или он действительно говорил сквозь зубы? Артур все еще бесится? А у нее уже совсем другое настроение. Пусть только развяжет, и она быстро найдет способ его задобрить.
Комиссар, между тем, продолжал двигать пальцами, поглаживая клитор второй рукой, и каждое движение отзывалось мучительным наслаждением, от которого слабели ноги, а руки еще больше затекали и ныли от неудобства.
- Папочке нравится смотреть, как его малышка плачет? - всхлипнула она, мечтая оказаться на твердой поверхности с Артуром у себя между ног.
Мужчина недовольно цокнул, но чары в тот же миг ослабли, и она упала прямо в объятия комиссара.
- А теперь оттрахай меня как следует, - шепнула ему, безвольно опустив затекшие руки.
Лиса стояла у стола, тяжело дыша, с трудом понимая, кто она и где находится. Повертела головой по сторонам. Разрушенная кухня, в руке веник, а платье запачкано в мелкой крошке, превратившейся в пыль. Она разжала пальцы, откидывая веник в сторону, и, пошатываясь, отошла от стола. Что это только что было? Как будто взгляд через мутное зеркало в чужой голове. Нет, определенно, закончить уборку сейчас у нее не выйдет. Нужно переодеться и сходить прогуляться. Купить что-нибудь поесть, например - приготовить получится еще не скоро.
Она пулей кинулась к двери, будто кто-то за ней гнался. Схватилась за ручку, дергая на себя... и снова звенящий хоровод чужих образов.
Артур стоял у двери. Костюм идеально сидит, седые волосы уложены в идеальную прическу - волосок к волоску. Он умудрился даже залечить царапины на щеке, которые она ему оставила. Как у него получается всегда выглядеть такой мороженной рыбиной? Ведь она-то знает, какой он на самом деле.
- Поможешь с платьем? - она повернулась и убрала волосы, чтобы открыть доступ к застежкам.
- Соëн... ты ведь подумаешь насчет...
- О, нет. Только не начинай! - надулась демоница. Ну вот зачем он все портит? Им ведь так хорошо было сейчас вместе. - Папочка, ну зачем нам жениться? Разве нам будет так же весело после этого?
- Хочу, чтобы ты принадлежала мне, - хрипло отозвался Артур, скользя руками по ее талии.
- Я принадлежу только самой себе, - Соëн повернулась и, смешно сморщившись, показала комиссару язык. - А тебе, кстати, полагается выговор за то, что пытался досадить Гука.
- Килеск.... Там, наверное, уже приехали криминалисты. Нужно идти, - с явной неохотой отозвался мужчина.
Демоница тут же сменила тон, став предельно серьезной:
- Думаешь, это может быть правдой? На него и вправду напали?
Комиссар пожал плечами, вновь берясь за дверную ручку.
- Попробуем выяснить.
Лиса очнулась, стоя с обратной стороны кухонной двери. Намоа знает, что это только что было. Внезапные эмоции, которые она порой улавливала, пугали ее не так сильно, как то, что случилось только что. Разве такое бывает? Чтобы видеть то, что уже произошло? Это странно по любым меркам. Еще и голова, только-только начавшая проходить, когда все ушли, вновь наполнилась болью и посторонним звоном в ушах.
Чтобы хоть как то с этим справиться, она зашла в свою комнату, заметно опустевшую без кровати, занимавшей до этого львиную долю пространства, и быстро переодела платье. Слишком долго она не выходила из дома. Может быть, все дело в этом? Недостаток свежего воздуха вызывает неконтролируемые видения. Или она просто под впечатлением прошедшего дня, вот и мерещится всякое. Слишком уж было интересно, как Артур и Соëн умудрились разнести к Намоа всю кухню. Вот она сама себе это и выдумала - это самое простое и самое логичное объяснение, а значит - так и есть.
А если это не так....
Лиса на секунду замерла, прикрыв глаза и пытаясь справиться с собой.
Нет, сейчас она просто пойдет погулять, а обо всех странностях подумает позже.
Улица встретила ее вечерней прохладой. Уже зажигались магические огни, воздух наполнился ароматом ночных цветов. В это время она еще никогда не гуляла, и все это ей казалось романтичным.
Может быть, сходить в ту кондитерскую, куда ее водил Килеск? Сладкое поднимает настроение. Денег у нее немного, но вряд ли демон-дракон упрекнет ее за несколько пирожных или сдобу.
Или все-таки дойти сначала до Миры? На полноценный осмотр врача денег, оставленных Килеском, явно не хватит, но можно хотя бы попросить в аптеке какое-нибудь средство от постоянной мигрени и, если останутся деньги, тогда можно будет себя порадовать - купить розовое пирожное, такое же, как упавшее на пол, которое  Лиса так и не смогла попробовать. Интересно, на что похож его вкус?
Но чем дальше она шла, тем хуже ей становилось. Зуд усиливался, спина ныла, и каждый шаг уже давался с трудом. Зря она вышла из дома. Стоит ли вернуться? Или до аптеки ближе, чем обратно? Она свернула на торговую улицу, влившись в разношерстную толпу зевак, когда почувствовала, что дальше идти не может. Боль в голове усилилась, сердцебиение участилось. Внутри разом вспыхнула злость, радость, раздражение, страх, восторг, веселье...
- С вами все в порядке? - какая-то женщина тронула Лису за плечо.
Болезненное любопытство. Желание развеять скуку.
- Да. Все хорошо, - заплетавшимся языком ответила Лалиса, пытаясь отступить в сторону.
- Тут девушке плохо! - мужской голос.
Беспокойство, смешанное с глухим раздражением.
Да уж. Если она умрет рядом с чужим прилавком - это будет плохая реклама. Вокруг собралась толпа зевак. Она чувствовала каждого из них по отдельности и всех разом. Противоречивые эмоции раздирали на части, переполняли голову. Хотелось закричать, чтобы они ушли. Вон из ее головы! Она не хочет знать, что творится у них на сердце! Не хочет чувствовать чужую боль и чужую радость!
Перед глазами стремительно темнело, ноги подкашивались. Чьи-то руки подхватили ее, когда она падала.
* * *
Лиса открыла глаза и увидела перед собой белый потолок. Приподняла голову.
Она находилась в небольшой светлой комнате. Узкая жёсткая кровать, застиранное белье и ночной горшок. Рядом еще шесть таких же коек, занятых женщинами. Кто-то спал, одна вязала, еще одна делала вид, что читает газету, а сама, с любопытством скосив глаза, разглядывала ее. В углу гудел какой-то странный высокий артефакт с горящими огоньками.
Где это она?
Ответ пришел почти сразу. В комнату вошёл мужчина в красных штанах и красной рубашке.
- Добрый вечер. Вы потеряли сознание на улице, и вас доставили в центральную больницу Мара. Ваше состояние стабилизировано. Сейчас заполните, пожалуйста, эту форму, и через час к вам придет врач. Грамотой владеете?
Лиса испуганно кивнула. Мужчина сунул ей в руку бумагу и угольный карандаш.
- Туалет справа по коридору. Но если идти тяжело, воспользуйтесь горшком, - скороговоркой закончил работник больницы и тут же вышел.
Лалиса вздохнула, прикрывая глаза. Впервые за долгое время голова не болела, не было зуда, спина не ныла. Как хорошо быть здоровой! Единственное, что сейчас хотелось... Лиса перевела взгляд на предмет у кровати, а затем на явно желавшую заговорить с ней женщину с газетой. Нет, определенно, она в состоянии сходить в конец коридора сама.
Отложив лист с вопросами, Лиса осторожно встала и бесшумно выскользнула за дверь. Коридор был довольно длинный, но нужную дверь нашла сразу. Спустя пять минут Лалиса уже спешила обратно.
Центральная больница... И ведь Чонгук тоже должен быть здесь. Она может найти его и узнать все о его самочувствии. Врач должен прийти лишь через час - уйма времени, если подумать. Может быть, она сумеет найти Гука? Узнать, что с ним. Поговорить. Оставалось надеяться, что он не будет недоволен ее попаданием в больницу - оплатить расходы, как ее хозяину, придется ему. Но ведь Лиса в этом не виновата!
Она перевела взгляд на запястье, на ней все ещё красовался серебристый браслет-змейка. Задумчиво закусив губу, она погладила казавшийся теплым металл.
- Подскажите, пожалуйста, а как я могу узнать, где палата конкретного больного? - обратилась к проходящей мимо женщине.
Это оказалась человечка в красной форме персонала больницы с принадлежностями для уборки.
- На первом этаже спросите у дежурного.
Найти первый этаж оказалось несложно. Планировка здания оказалась простой, по крайней мере, того крыла, где находилась Лисс. Она ошиблась дверью всего раз, попав в служебное помещение, где висело множество халатов и рубашек со штанами красного и зелёного цветов. Вот только когда она добралась и обратилась с вопросом, где она может найти Чон Чонгука и узнать о его самочувствии, на нее посмотрели с таким удивлением и подозрением, что она решила, что спросила неприличное.
- А вы, собственно, кто? - вопрос был задан таким тоном, что Лиса чуть сквозь землю от стыда не провалилась.
- Я... - она замялась, вспомнив, как отреагировал Аарон на известие о том, что она в рабстве, и его угрозы о выпуске статьи. Нет, лучше не говорить, кто она такая.
- Вы.
- Я на него работаю, - уверенно закончила она.
- Посещения разрешены только членам семьи, - отрезал дежурный не терпящим возражений тоном. - Информация о пациентах разглашается только родственникам.
Что ж, этого следовало ожидать. Лиса расстроенно отошла в сторону, присев на скамью неподалеку. Вокруг сновало множество людей, но она больше не ощущала их эмоций. Что же все-таки с ней происходит? Так тревожно, страшно. Она прекрасно помнила, как вокруг на торговой улице собралась толпа, как она понимала все, что чувствует каждый из них. Все вместе они рвали ее на части. За раз обрушилось
слишком много переживаний, чтобы вынести одному человеку. Может ли это повториться? И если повторится, выживет ли она?
- Миси Тентрион! Следуйте за мной.
Арда вздрогнула, услышав знакомую фамилию. Резко вскинула голову, пытаясь увидеть, кто это. Высокая стройная девушка с затейливой прической, обнажавшей длинную шею и плечи. Темно-зеленое платье, подчёркивавшее точечную фигуру. Каждый жест, каждый шаг - выверенные, отточенные и изящные. Желтые глаза недовольно сверкали из-под челки, когда работник больницы недостаточно расторопно открыл перед ней дверь с надписью «только для персонала».
- Нам на третий этаж, пройдёмте.
Лиса не могла знать наверняка. Она никогда не видела эту женщину. Неужели это та самая Элиза - любовница Чонгука, которая писала ему записки и просила о встрече? Но что она здесь делает? Пришла лечиться сама? Или к кому-то из родственников? А может, к ее хозяину?
План возник в голове мгновенно. Ей понадобилось всего две минуты, чтобы вновь взбежать по лестнице, откуда она пришла, пронестись по коридору и оказаться в кладовке, где хранилась одежда работников больницы. Быстро накинув красный халат, полностью скрывший ее одежду, и прихватив косынку для волос, Лиса чуть ли не бегом спустилась обратно. Никто не обратил внимания, когда она прошла через дверь для персонала и поднялась следом за драконихой.
Небольшой коридор, который она увидела, разительно отличался от остальных. У стен в кадках цветы, углы украшены небольшими водопадами, вытекавшими словно из воздуха и ниспадавшими в округлые корытца. Напротив дверей в палаты - картины с великолепными пейзажами.
У ближайшей к выходу приоткрытой двери стоял со скучающим видом демон в деловом костюме. Остановившись рядом, Лиса покосилась внутрь, и ей показалось, что она различила темно-зелёное платье и высокую прическу драконихи.
- Эй! - кто-то дёрнул ее за рукав. Лиса обернулась, встретившись взглядом с ксанфом в зелёной форме. Должно быть, это доктор. - Это тебя прислали на замену? Чистящий артефакт в зубы - и быстро прошлась по всем палатам! Через час обход, чтобы все было идеально!
Выдав указания, он быстро зашагал в другую сторону. Лиса сунула руку в карман халата - там обнаружилось небольшое белое полотенце. Из него могла получиться отличная тряпка. Чем не чистящий артефакт? Надвинув косынку на глаза, опустила голову и прошмыгнула в палату. Охранник лишь отступил в сторону, пропуская ее.
- Элиза, тебе не стоило сюда приходить.
Лиса стояла спиной к кровати пациента, но голос узнала сразу. Сердце пропустило удар, а затем застучало быстрее. Жив, очнулся! Хотелось повернуться, но нужно было дождаться, пока уйдет дракониха. Как же она соскучилась! Как же хотелось подойти, взять за руку, просто заглянуть в глаза, утонуть в их желтизне...
- Как только мне сообщили, что ты пришел в сознание, я сразу же бросила все дела и примчалась. Гук. Мне так совестно! Это все моя вина... - Элиза картинно всхлипнула.
Лиса активно делала вид, что вытирает пыль на полках, подоконниках, столике, на котором стоял графин с водой. Драконы не замечали ее, словно обслуживающий персонал - пустое место, и Тентрион говорила, ничуть не стесняясь.
- Газеты писали, что у тебя случился удар. И я вспомнила, как мы расстались в тот день. Ты был не в духе, и я ещё со своими проблемами... Гук, мне не стоило быть с тобой такой черствой. Ты простишь свою девочку?
Судя по звуку, Элиза уселась на край кровати. Лалиса замерла с тряпкой в руке, не в силах пошевелиться. Они виделись с Элизой в день нападения тени? Нет. Она не хочет в это верить! Не может быть, что хозяин продолжал отношения с драконихой все то время, пока спал с Лалисой! Это не может быть правдой! Ведь это Лису он называл «своей девочкой». Неужели точно так же называл и Элизу?
- В том, что я оказался здесь, твоей заслуги нет, - голос Чонгука был прерывистым, словно ему было трудно говорить, - не переживай.
- Не переживать? Шутишь? Я взывала к Амону сутки напролет! Ты несколько дней не приходил в сознание. И знаешь... - она сделала театральную паузу, а затем торжественно провозгласила, - я пообещала Намоа, что если ты очнешься, то я за тебя выйду. Отец дал согласие.
Что скажет хозяин? Он женится? На Элизе? Непонятно откуда взявшийся порыв ветра ударил в разгоряченное лицо, по телу пробежала мелкая дрожь. Окно не закрыто? Дует оттуда? Голова закружилась, Лалиса вцепилась в подоконник, пытаясь удержаться на ногах.
Элиза подготовилась заранее. Она дернула за шнуровку платья, и оно, словно по велению магии, соскользнуло к ногам, обнажая безупречное тело. Упругая грудь, округлые бедра. Она знала, что он не устоит. Взгляд дракона потемнел, с головой выдавая его желание. Она скинула с него одеяло, проворно устраиваясь сверху. Чонгук все еще был слаб после болезни, но Элиза знала лучший способ поставить мужчину на ноги.
- Если ты устал, я могу все сделать сама, - промурлыкала она, царапая его коготками. - Просто лежи, а я буду доставлять тебе удовольствие.
Килеск протянул к ней руку, намереваясь погладить живот, приласкать ее, но Элиза насмешливо шлепнула мужчину по пальцам.
- У кого-то слабое сердце, и прописан постельный режим, - тоном строгого учителя произнесла она. - Расслабься.
Она приподнялась, скользя бедрами и промежностью по пижамным штанам, понадобилось совсем немного времени, чтобы член мужчины ожил, гордо вздымаясь и выдавая его желание. Она легко отогнула резинку, выпуская его наружу, и тут же опустилась сверху. О, да! То, что нужно! Удовольствие разливалось волнами, Элиза двигалась в своем любимом темпе - медленно, наслаждаясь каждым мгновением. До чего же удобно иметь дело с больным. Просто садишься сверху и делаешь так, как хочется тебе.
- Элиза... - Чонгук хрипло произнес ее имя, и она прекрасно знала, о чем тот просит.
Демону-дракону явно не нравилась медлительность.
- Хочешь, чтобы я ускорилась, милый?
Он вновь потянулся к ней, и она снова шлепнула его по рукам.
- Ну уж нет, ты должен заслужить. Порадовать свою девочку.
- Чего ты хочешь?
Она прижалась к нему, упиваясь заполненностью. До чего же сладко!
- Чтобы взял свою девочку в жены.
Она резко поднялась, а затем сделала несколько быстрых поступательных движений, давая ему то, чего он так жаждет, приближая к разрядке.
- Ты дашь мне то, чего я хочу? - она остановилась, не спеша продолжать.
- Да. Мы поженимся.
Элиза самодовольно улыбнулась.
- В таком случае, ты определенно заслужил удовольствие.
Толчки стали быстрыми, она подскакивала на нем, словно скакала на лошади, грудь подпрыгивала, и Килеск не сводил с нее голодного взгляда. Элиза взяла его руки и положила на себя. Если уж ему так хочется. Чуткие мужские пальцы запорхали по телу, даря наслаждение и лаская. Сосредоточиться на них мешали лишь сладостные мысли о предстоящей свадьбе. Наконец-то она получит этого мужчину.
- Ты ведь в курсе, что мы не одни в палате? - насмешливо спросил Чонгук, и Лиса, услышав его голос, дернулась как от пощечины.
В голове крутились навязчивые образы увиденной сцены. Нужно бежать, убираться отсюда, пока ее не узнали. Лалиса совалась с места, случайно задев стоявшую на полу вазу. Та с грохотом рухнула, и Лиса обернулась, встречаясь глазами с Килеском.
Элиза, одетая, сидела на краю кровати, Чонгук хмурился - должно быть не в силах соотнести образ запертой дома девушки с уборщицей в красном халате.
Но вот по его лицу пробежала тень узнавания. Руки Лисы мелко дрожали, когда она дергала дверную ручку.
Прочь. Прочь отсюда! Какой же дурочкой она была! Влюбилась! Беззаветно, отдавая всю себя! И как горько понимать, что у него есть благородная невеста, с которой никогда не сравниться...
Когда Элиза успела одеться? Лиса ведь видела, что они творили, совсем не смущаясь чужого присутствия. Как странно... И снова болит голова.
Нужно уйти туда, где никого нет. Ни магиков, ни людей. Спрятаться, остаться в одиночестве.
Коридор, лестница, двери, крыльцо... Она неслась по широкой улице, не совсем понимая, где находится.
Она не успела затормозить, попыталась увернуться, но в итоге врезалась в кого-то. Отлетела назад, приземлившись на брусчатку.
- А вот и ты! - перед ней стояла демоница в длинном узком платье и недовольно дергала хвостом. - Как я и думала, далеко не сбежала.
Она не знала, как зовут эту сестру Чонгука, но в том, что эта была одна из двенадцати, сомнений не было. Фамильное сходство было очевидно. Демоница наклонилась, хватая ее за воротник, и, встряхнув, поставила на ноги.
- Вижу не рада, что на меня наткнулась? Не переживай, скоро мы распрощаемся.