И чёрные крылья поднимут вверх

Новая жизнь

-Лекаря, живо!- гаркнул альфа, проносясь по коридору замка, на испугавшихся такого напора и удушающих ферамонов слуг, бережно держа тихо плащушего и извивающегося от боли омегу на руках. Намджун с Сокджином завидев издали эту картину поспешили следом за сыном, который, зайдя в свою комнату, окуратно уложил плачущего Юнги на кровать и как-то нервно стал гладить одной рукой того по голове, а второй по животу.

Юнги был сильным омегой, возможно этому поспособствовала его драконья природа, а возможно так просто распорядилась судьба, но факт остаётся фактом, его ферамон даже без течки был сильнее, чем у других, а сейчас, и подавно, буквально сшибал с ног. 

Чимина всего трясло, это было первое что увидел Намджуном зашедший в комнату. На него, в отличии от сына, ферамоны Юнги не действовали благодаря метке оставленной на шее любимым мужем.

-Ваши величества, что происходит,- спросил появившийся, растрёпаный лекарь, собиравшийся явно в спешке.

-У Юнги началась течка,- констатирует очевидное король смотря на ,лежащего на коленях сына, мокрого, измученного, плачущего омегу,- Разве ему должно быть так больно?

-Не должно,- настораживается лекарь, прощупывая пульс и температуру Юнги,-Ваше высочество думаю вам стоит отойти,- обращается он к Чимину, что всё ещё держит за руку омегу, осоловело кивает и встаёт с кровати. Но стоит альфе отойти в другой конец комнаты, как Юнги начинает плакать сильнее, выкручиваясь на кровати под руками лекаря.-Думаю, вам стоит вернутся. 

Стоит Чимину на дрожащих ногах взобратся на кровать, как тот тут же оказывается сжат в неожиданно сильных обьятиях омеги, буквально навалившегося на него сверху. Юнги словно изголодавшийся по ласке кот прижимается всем телом, тыкается мокрым, холодным носом в сокращающуюся жилку на шее Чимина и удовлетворённо выдыхает наконец успокаиваясь.

-Что же ваше величество,- немного растеряно тянет лекарь, собирая свой уже не нужный соквояж,-Думаю мы здесь больше не нужны.- говорит он уходя из комнаты с корялём, оставляя молодых одних.

И Чимин остаётся один на один в этой, кажущейся сейчас такой маленькой комнате, с невяжушимися между собой мыслями и абсолютным не пониманием происходящего.

-Чимин-а,- тихо-тихо шепчут искусаанные губки рядом,-Так и будешь сидеть, илу уже поцелуешь меня?