Птичка Цзинвэй засыпает море | TGCF | beefleaf

Глава 5. О любимчиках судьбы и первом снеге

Хэ Сюань пришёл к этому далеко не через год и даже не через два, просто дни сменялись днями, понурыми и лишёнными всяких красок, а долгожданного завершения-финала всё не было. Каждый новый день будто смеялся ему в лицо, и этот смех отчего-то звучал точь-в-точь как смех Хуа Чэна: «Выход есть всегда. У тебя всё ещё остался прах. Только попроси».

Но несгибаемая гордость не позволяла просить о таком кого бы то ни было. Хэ Сюань мог бы, конечно, сделать это сам, но... И на это отчего-то никак не решался. Поэтому он продолжал хранить свой прах так надёжно, словно тот всё ещё представлял для него какую-то ценность.

Первым он нашёл земное воплощение души своей невесты, лишь взглянул издали, убедился, что её душа не страдает, не застряла в колесе перерождений, что продолжила свой путь. Теперь у неё было другое лицо, — прежнее Хэ Сюань помнил довольно смутно — другое имя и совершенно другая жизнь. Тогда он ушёл со странным чувством на сердце, которого не испытывал уже очень-очень давно. Почти спокойствие и, наверное, облегчение, что хоть кто-то из затронутых когтями Ши Уду продолжил свой путь.

Он долго искал родителей, и в итоге нашёл лишь мать, что также, как и на его памяти, доживала свой век, но сейчас вокруг неё была огромная семья. Наверное, она тоже была счастлива. А что самое главное — не помнила того, что помнил Хэ Сюань. Не помнила и его сестра, что в этом воплощении была юношей, что только-только обручился. Он взглянул лишь раз из тени и тут же поспешил уйти. Они были счастливы и вряд ли бы хотели узнать, что во имя их всех была свершена месть длиною в несколько веков.

Взглянув на своих родных, Хэ Сюань пришёл к мысли, что забвение — это великий дар, и получить его достоин далеко не каждый. Все они заслужили, а он — нет.

В тот день, повторив заклинание от и до, он зачем-то попробовал отыскать душу Ши Уду, но, чего и следовало ожидать, не нашёл.

— Ты сказал, что уйдёшь первым и будешь ждать его там, — произнёс Хэ Сюань, неотрывно глядя в широко распахнутые глаза Водяного Самодура. Казалось, тот всё ещё мог услышать обращённые к нему слова или даже рассмеяться в лицо, как в те мгновения перед самой смертью. На этот раз рассмеялся сам Хэ Сюань: — Но даже здесь ты, как последнее ничтожество, прибегнул к обману. Ты никого и нигде не сможешь дождаться, потому что тебя больше не существует, Уду.