Он не знал, когда это началось, хотя, вернее было бы сказать, что он не знал, когда именно это началось. С какого именно момента своей жизни он вляпался в это, потонул, ну и что там ещё говорят об этом, сюда подошло бы любое из этих слов.
Возможно начало этому положили рассказы мамы. В детстве, сидя по вечерам на её коленях перед камином, он любил слушать, как она рассказывала истории о «мальчике-который-выжил». Слушая их, он вырисовывал в своей голове образ этого мальчика, представляя его характер и внешность, лелея такую детскую, сокровенную мечту подружиться с ним. Об этом никто не знал, он никому не говорил, храня её в сердце, так бережно, как только мог.
И вот, август, остался месяц до первого учебного дня в Хогвартсе, и он ждал этого с нетерпением и неким озорством. Сама школа, по правде говоря, его не очень интересовала, можно даже сказать, что не сильно то и нравилась, ведь отец рассказывал, как он там учился, давая сыну представления об этом месте, и рассказы эти чаще всего были негативные. Его интересовал тот мальчик, ведь он точно должен был быть там, и эта детская мечта наконец-то исполнится, он наконец-то познакомится с ним. Но в его детскую голову ни разу не приходила мысль, что ему могут отказать...
И вот они уже стоят в коридоре, он протягивает этому мальчику руку, предлагая дружбу, под гнетущий взгляд рыжего Уизли, перед этим оскорбив его, но это было привычно, отношения с ним сложиться иначе не могли, так вот, он ожидал, что его руку примут, как-то не приходило в голову, что может быть как-то иначе. Но руку не принимают. Его отвергают. Плечи сами по себе опустились, озорной огонёк в глазах потух, и вежливая улыбка полностью сошла с лица, зарождая в сердце обиду. Он не понимал почему его отвергли, не понимал почему на него при этом смотрели боязливо, они же даже не были знакомы, чтобы к нему так относились, вместе с обидой зародилась и злость. Так и рухнула та маленькая, сокровенная, детская мечта, которую оказалось так легко сломать, которая оказалась такой хрупкой. А вместо неё остались лишь огорчение и злоба, которые росли каждый раз, когда на него не обращали внимание, полностью игнорируя. На него смотрели лишь тогда, когда он позволял себе выпускать ту горечь, которая росла в нём с каждым днём. Вдобавок к этому была и зависть, он и вправду завидовал Уизли и Грейнджер, которые были всегда рядом с Поттером. Не этого он хотел, не это он представлял, детская мечта так и осталась где-то там, далеко внутри, уступив место злости и только ей. К сожалению, тогда ему никто не объяснил, что вина в произошедшем на нём, ведь это он оскорбил Уизли перед Поттером, это он оттолкнул от себя свою мечту. И лишь потом он стал понимать, что стоило извиниться и тогда бы, возможно, его руку бы приняли, нет, лучше было бы, если бы он вообще ничего не говорил, но ничего уже не изменить. Он помнит, как Поттер назвал его трусом в запретном лесу и лишь сквозь года, настигло осознание насколько же это было верным.
