Хочу играть в тебе

2

Не знаю, как так получилось, но я успела минута в минуту. Проскользнула в подсобку, быстро переоделась в униформу и, нацепив на лицо дежурную улыбку, заняла место у кофемашины.
— Наконец, Юль, где ты ходишь? — прошептала Наташка, — еще бы чуть-чуть и кранты.
— Вот она я.
Обычно я работала по вечерам, после учебы. Иногда, вот как сегодня, приезжала на замены, жертвуя посещением лекций, но я готова была на это пойти. Стандартный график работы подобных заведений с утра до самой ночи два через два, так что с моим мне просто очень мега повезло. Вот и сегодня дневная смена очень кстати, сразу после работы зайду за обувью.
В эту элитную кофейню я устроилась работать что-то около месяца назад, предварительно обив пороги многочисленных офисов, кафешек и точек быстрого питания. Везде брали исключительно на полный день и только здесь требовался бариста на вечернюю смену. Наудачу я подошла. С удовольствием перевелась бы на вечернее отделение и работала больше, но в таком случае мне сразу откажут от общежития, придется искать съемную квартиру или комнату, и то, и другое я не потяну. Смогла бы, если бы не сестра, которой я регулярно пересылала часть заработка.
Стоило подумать о Зинке, о доме, как в голову полезли остальные воспоминания, которые, дай им волю, надолго загонят меня в затяжную депрессию. Возможно со временем я смогу воспринимать этот отрезок своего прошлого спокойно, но не сейчас.
Тот день не отличался от других. Разве что солнышко выглянуло впервые после недели мрачной сырой погоды, такой внеурочной для начала лета. Мы с Леркой шли из школы, болтая ни о чем, я щурилась и подставляла лицо чуть теплым лучам. Все экзамены были сданы, документы в Вузы поданы, теперь от меня ничего не зависело, оставалось дожидаться результатов. Странно, но я запомнила тот ничего не значащий разговор слово в слово.
— Юль, как думаешь, Савельев пригласит меня на выпускной? — спрашивала Лерка в тот момент.
Лерка обожала обсуждать парней и делала это при каждом удобном случае. В отличие от меня, она не собиралась даже пытаться сделать карьеру, а хотела выйти замуж. Класса с седьмого все ее мысли и разговоры были посвящены этой теме. И чем дальше, тем ее планы становились грандиознее. Развитию Леркиного воображения очень способствовало чтение многочисленных любовных романов и просмотр бесконечных мелодрам. В мечтах она уже ни один раз вышла замуж за миллионера, пока же остановила внимание на нашем неожиданно похорошевшем за лето однокласснике.
— Ага, куда он денется, — привычно ответила я.
— А на тебя, кстати, глаз положил Симонов.
— Да ладно.
— Точно тебе говорю.
Я опять же привычно пропустила ее слова мимо ушей, и в этот момент зазвонил мой мобильный. Наверное, мама. Но на дисплее высветился телефон тети Любы, маминой коллеги и по совместительству подруги.
Я немного удивилась и сняла трубку, не ожидая ничего плохого. Тетя Люба говорила быстро бессвязно и не в обычной для себя спокойной манере. Охала, причитала, так что я не могла разобрать половину слов. Поняла только, что что-то с мамой. Сердце, скорая. Я сунула сумку с книгами Лерке и кинулась со всех ног к зданию администрации. Но даже тогда я не осознавала, что происходит что-то очень страшное. Как сказали позже, в больнице, мама умерла на месте. Сердечный приступ. И это у нее, у которой никогда, как мне казалось, не было никаких проблем со здоровьем, в том числе и с сердцем.
Не знаю, как я смогла пережить первые дни. Наверное, только благодаря тому, что мозг отказывался до конца поверить в происходящее. Даже сейчас я иногда думаю, что это все неправда. Тетя Люба и другие мамины подруги, а также соседи пытались меня поддержать, как могли. Совали какие-то успокоительные, я пила, не спрашивая, что это. Таблетки должны были мне помочь, но не помогали.
Из соседнего районного центра вызвали сестру. Она приехала на следующий день и взяла на себя всю организацию похорон. Мне было не по себе от одного этого слова. Она же обзвонила других родственников.
Зинка старше на пятнадцать лет, и так получилось, что мы никогда не были близки. Ее приезд избавил меня от обязанностей, которые надо проводить в подобных случаях, но душевной поддержки ждать от нее не приходилось, мы были слишком разными.
Когда мне исполнилось пять, а ей двадцать, сестра выскочила замуж за невзрачного, как мне тогда показалось, дядьку, и уехала к мужу в соседний район. Виделись с тех пор только по праздникам. Впоследствии мое впечатление не изменилось. Муж Зинки обзавелся со временем выдающимся брюшком, чего не скажешь о финансовом достатке, любил посидеть с друзьями и знакомыми и отпраздновать что-нибудь, неважно что. Он работал слесарем на местном заводе, так что приятелей было хоть отбавляй. Зинка же сидела дома, занимаясь детьми и огородом, кое-как сводя концы с концами. Старшему, Коле, недавно исполнилось десять, Лешке было восемь, а Нате четыре. Я всегда любила детей, но все же для меня оставалось загадкой, как сестра решилась на такую большую семью, видя свое положение и понимая, что из себя представляет ее муж.
Со временем Зинка располнела, а года два назад постригла и перекрасила волосы в какой-то рыже-бурый цвет, отчего стала выглядеть еще на пять лет старше своего возраста. Любимым ее занятием было обсуждать сериалы и дела соседей.
Я никогда не могла поддержать ни одной беседы, потому что сплетнями не очень интересовалась, а телевизор не смотрела вообще, поэтому Зинка всегда считала меня скучной и недалекой. В тот период я вообще не могла и не хотела разговаривать ни с кем. Поминки еще не прошли, а Зинка уже расхаживала по дому с видом хозяйки и указывала мужу, что и куда передвинуть.
— Виталя, стол тащи сюда, кровать из большой комнаты перетащи в терраску, там ты будешь ночевать, когда напьешься. Может второй стол не приставлять? И куда столько народу. Родственники ладно, а соседей бы приглашать не стоило, столько денег. Так, надо проверить, нет ли на виду драгоценностей, а то сопрут ведь. Я в ужасе кидала взгляды на детей, считая, что такие высказывания никак не могут быть предназначены для их ушей.
Старший Коля все время просиживал на диване, уткнувшись в телефон и нацепив наушники, Лешка увлекался конструкторами, который привез с собой. Ната же почти все время сидела у меня на руках, она показывала мне картинки из любимой книжки, и, казалось, не обращала на слова матери никакого внимания. Каждый раз, когда Зинка выдавала что-то подобное, мне хотелось выскочить из комнаты, чтобы не слушать сестру, но я оставалась сидеть на месте.
— Юль, — ты же не против, что мы тут поживем? — вдруг как-то спросила Зинка.
— Что?
— Ну, мы тут поживем, где ты все время витаешь?
Я пожала плечами. Как я могла быть против или нет, если Зинка все равно сделает по-своему. Я опять подумала про тишину и свою комнату, но еще предстояло укладывать спать младших детей. Мне казалось, они не вполне осознавали, что такое смерть и похороны.
Тот ужасный день я почти не запомнила. Церковь, кладбище, лица соседей и коллег мамы по работе, застолье — все слилось в один непрекращающийся кошмар, из которого выплывало довольное красное лицо Зинкиного Виталика, подносящего к губам очередную рюмку. Не знаю, как бы я выдержала все это, если бы не приезд лучшей маминой подруги тети Аллы. Почти двадцать лет назад, еще до моего рождения, она уехала из нашего городка, решив начать новую жизнь, подальше от тетки, у которой воспитывалась. Время от времени она все же приезжала, проведать ту же тетку, тогда обязательно навещала нас, дарила мне кучу подарков. Может быть поэтому даже любое упоминание о ней всегда ассоциировалось с праздником. Тщательно ухоженная, уверенная в себе, веселая и благоухающая дорогим парфюмом, она олицетворяла собой глоток свежего воздуха. Тетя Алла мало говорила, хорошо понимая, что слова тут ни к чему, просто прижимала к себе и гладила по голове, и от этого становилось чуть легче. Я видела, что она недолюбливает Зинку, но не могла ее осуждать, поскольку сама с трудом переносила сестру, как это ни печально. Я была благодарна ей, что она остановилась в поселке на несколько дней и помогла пережить самые сложные моменты. Перед отъездом она предложила забрать меня с собой, чтобы я пожила у нее и немного отвлеклась, но я постеснялась принять ее приглашение, заверив, что все нормально.
Но черта с два все было нормально. Следующая за похоронами неделя тянулась как в тумане, а с отъездом тети Аллы и вовсе стало безрадостно. Я только надеялась, что неугомонная Зинка скоро вернется домой, и я уже смогу отдаться своему горю. Просто посидеть в пустой квартире, поплакать, осознать произошедшее. Сестра же как оказалось и не думала об отъезде, мало того, она, наоборот, решила поселиться у нас. Разговор произошел за завтраком, когда я после бессонной ночи выползла на кухню.
Зинка стояла у плиты и жарила блины. Увидев меня, она тут же выложила свой план.
— Юлечка, сама понимаешь, деньги то нужны. Вот мы и здесь поселимся, в тесноте да не в обиде, а свою то халупу сдадим. Все денег побольше будет. Вот соседи недавно сдали, так за двадцать тысяч, я неделю валерьянку пила, куда им столько денег? А у нашей то планировка получше!
— Как поселитесь? — я замерла, не поверив ушам.
— А вот так, я уже все решила, слушай. Я возьму себе мамину комнату, царство ей небесное, она самая удобная, Лешку с Натусиком в среднюю, Колька уже большой, его в твою. А Виталька как будет себя вести. Если пьяный припрется, то и на терраске поспит.
Мне показалось, я ослышалась.
— А,как же его работа?
— Я тебе не говорила? Так его сократили на прошлой неделе. Лучшего работника, можешь себе представить? Я уже и жалобу накатала, но разве ж послушают. Это происки Савельича, он давно на место моего Витальки метит.
— Но это же мамина комната, — я внесла следующий аргумент.
- Все понимаю Юленька, но что делать? Она бы тоже разрешила, я уверена. Мы ж не чужие люди, своя семья. А тут и двор, и огород, детям простор какой.
Тут я вдруг поняла, что меня смутила последняя фраза насчет моей комнаты.
— Зин, а почему Кольку ты решила поселить в моей комнате?
— А где? Ему надо заниматься, а твоя комната для этих целей самая подходящая, да и ты уж экзамены сдала, можешь пока пожить и в столовой. Диван там правда старый, но удобный.
Наверное, я бы начала постепенно сходить с ума, если бы не новость о том, что я поступила в столичный Вуз и мне будет предоставлено общежитие. Несмотря на радость, уезжать было страшно, но я уговаривала я себя, что перемена места должна пойти мне на пользу, к тому же, я добилась своей цели, о которой мечтала. Мама была бы очень рада за меня. Да и дом все-таки оставляю не на чужих людей, тут будут жить сестра с детьми. Ведь это когда-то был и ее дом тоже.
Дождалась, когда Зинка уйдет в магазин, и достала несколько больших коробок. Собрала в них самые ценные вещи, которых оказалось не так много, мы с мамой всегда жили довольно скромно. В основном безделушки, но я боялась, Зинка выкинет их за ненадобностью, мне же они были дороги как память. Коробки я оттащила на чердак в самый угол, надеясь, что сюда она не скоро заглянет. Туда вела не слишком надежная узкая приставная лестница, и с Зинкиными габаритами будет сложно пролезть по ней наверх. Из своих вещей я захватила самое необходимое, и вышла из дома практически налегке — с одним рюкзаком и небольшой суммой денег, скопленной мамой и хранящейся до этого в специальном тайнике. На прощание Зинка обняла меня и расцеловала в обе щеки.
— Ну, Юль, давай. Как приедешь, сразу же ищи работу, поняла? В столице золотое дно, не то, что здесь у нас. Мы все на тебя рассчитываем.
Я обняла детей, кинула прощальный взгляд на дом и зашагала к станции.
— Снегирева, чего застыла! — грозный окрик Ларисы, администратора зала, вывел из задумчивости. Я встрепенулась и принялась за работу с утроенной энергией.
Закончила смену, переоделась, попрощалась со всеми и вышла на свежий воздух. Идти в кроссовке с отваливающейся подошвой было жутко неудобно, кое-как доковыляла до остановки, но вместо того, чтобы встать в очередь на маршрутку, направилась вдоль ряда магазинчиков. Нужный мне находился в самом конце дома.
Заиграла мелодия входящего звонка, на дисплее высветился Зинкин номер. Очень хотелось проигнорировать звонок сестры, потому что она никогда не звонила с хорошими новостями, но не смогла этого сделать.
— Да, слушаю, — прокричала в трубку и попыталась встать подальше от дороги.
— Юль, привет, как ты там?
— Привет, Зин, нормально. А как у вас?
— Ой, у нас ужас что творится, — запричитала сестра, и по моей спине сразу прошелся неприятный холодок.
— Что-то с детьми? — быстро спросила я.
— Нет, с ними все в порядке, — от ее ответа от сердца отлегло, — но вот Виталик…
— Зин, мне сейчас немного некогда, давай поговорим чуть позже, когда я приду домой.
— Это срочно.
Зинкин муж меня совершенно не интересовал, а потому решила установить лимит на жалобы сестры в две минуты, а потом свернуть разговор, пока магазины не закрылись. В прошлый раз срочным было то, что он пропил всю зарплату, так что мне пришлось высылать им часть своих сбережений. БОльшую часть.
— Ну, и что там с Виталиком? — спросила я.
— Юль, его в полицию забрали, — выдала Зинка и всхлипнула.
— Как в полицию, за что?
— Выпил лишнего, подрался, ну, его и забрали, — ту уже она зарыдала в голос.
— Так и что говорят? Может завтра уже выпустят.
— Юль, не выпустят. Денег хотят, а у меня впритык-впритык, денег на еду не останется. Юль, у тебя же зарплата сегодня? Выручи, а?
Я вздохнула.
— Сколько нужно?
— Ну, тысяч десять хотя бы, Юлечка.
Сестре бесполезно говорить, что моя зарплата составляет ненамного больше озвученной ею суммы. Она активно смотрит телевизор, а потому считает, что все, кто живет в столице зарабатывают чуть ли не миллионы. И бесполезно говорить, что в реальности не все так радужно, как вещают в передачах и сериалах.
Не знаю, зачем я это делаю, наверное, из-за детей, но вхожу в сбербанк он-лайн и перевожу ей требуемую сумму.
— Юль, спасибо, ты нас просто спасла, — проорала Зинка в трубку и отключилась.
Вздохнула повторно и вместо магазина с одеждой и обувью завернула в строительный отдел.
— Дайте пожалуйста клей-момент, — обратилась к продавцу.
— Вам какой? Есть супер-стойкий, есть обычный.
— Не знаю, наверное, который супер, для обуви.
— Тогда вам вот этот. С вас восемьдесят рублей.
— Ага, спасибо.
Взяла покупку, расплатилась и вышла из помещения. Обогнула дом, шум большой улицы мгновенно стих, и я оказалась в темном безлюдном дворике. Уселась на свободную скамейку, выдавила тюбик на подошву и посильнее вжала ногу в асфальт. Через несколько секунд клей схватился, и я смогла нормально идти. Ничего, куплю обувь в следующем месяце.