Конец учебного года принёс смерть шестикурсника Седрика Диггори. Кубок, который был порталом, перенёс его не к судьям с победой, а куда-то далеко на странное кладбище, где с его участием провели какой-то ритуал, а затем убили.
Жасмин под мантией-невидимкой бродила среди авроров и преподавателей и запоминала увиденное. Остатки кровавого ритуала. Отскребла от котла немного зелья на опознание.
В целом — картина так себе.
Седрик Диггори был убит уже после ритуала, авадой. В ритуале участвовал живым.
Разрытая — магией — могила некоего Тома Реддла. Судя по датам на надгробии — отца Волдеморта. Для ритуала нужен был его прах.
В котле, где было зелье, среди его остатков — голые кости кисти руки. Плоть, похоже, растворилась в зелье. Нужна была плоть.
Жасмин побродила, осмотрелась и вернулась в Хогвартс.
В лаборатории исследовала зелье. Выяснила — зелье возврата. Используется в ритуале возрождения, если душа не ушла за грань и ей нужно тело. Описано в «Волхвовании всех презлейшем», в «Тёмных искусствах игры с душой» и в «Смерти науке».
И всё, в общем-то, прояснилось. Для ритуала нужна была плоть слуги — и слуга, видимо, отрезал себе руку. Нужна была кость отца — вот он и разрыл могилу. Нужна была кровь врага...
— Почему он взял кровь Седрика Диггори? — удивилась Жасмин. — Разве он был ему врагом?
— Тёмный лорд, противопоставивший себя всей магической Британии, может объявить своим врагом любого её жителя, который ему не соратник, — сказал Салазар. — Так что ничего удивительного. Кто был, того и взял.
— Но почему он тогда послал кого-то заколдовывать кубок и всё такое? Он же мог просто схватить любого мага... и всё?
— Потому что чем круче враг, тем лучше для ритуала. Победитель Турнира Трёх Волшебников — это хороший враг.
— Ладно.
— Мне кажется, или тебя сейчас должно волновать нечто иное?
— Я стараюсь об этом не думать, — призналась Жасмин. — Он воскрес, он начнёт новую войну...
И тут появился школьный домовик.
— Директор хочет видеть Гарри Поттера, хозяйка, — сказал он.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Жестокие сказки
AcakСалазар Слизерин был проклят тысячу лет. И спасти его могла только смерть той, кого он полюбит всем сердцем.
