means of exchange/перевод

Шуджи Ханма

Когда Такемичи был официально завербован в банду лично Майки и Дракеном, он был готов расплакаться.

Как он мог не расплакаться, когда из пятидесяти членов всей банды он был самым маленьким (Майки не в счет, потому что у него хотя бы есть мускулы, которыми он мог бы дробить камни, если бы захотел), самым слабым и — ну уж это он мог признать вслух и, честно говоря, даже немного гордился этой своей чертой — самым эмоциональным и чувствительным.

Это было действительно удивительно, что Майки смог разглядеть в нем что-то, что даже пригласил его в банду. Что-то, кроме забрызганного кровью — из-за полученного удара — лица и слез, которые, казалось, никогда не переставали течь по его щекам.

Майки обладал множество талантов. Дракен же был голосом разума и морали банды, будучи при этом одним из самых мощных бойцов, уступая силой лишь очень, очень немногим. Мицуя шарил в воспитании детей — что облегчало всем жизнь в такой банде как Тосва — в драках и в дизайне одежды. А Па-чин, в свою очередь, имел кучу связей, поэтому, когда им срочно нужно было достать что-либо, один звонок Па-чина к очередному «знакомому», и вуаля, проблема решена. В общем, у Тосвы было все: начиная от сильных бойцов, заканчивая собственными дизайнерами одежды.

Так что же Такемичи мог предложить банде? Он не умел драться, питался одной лапшой быстрого приготовления с тех пор, как умерли его родители… он даже не умел кататься на велосипеде или плавать, а его оценки в лучшем случае были средними, и это если он не списывал у Хины! Что в нем есть такого, чего нет у других, и какую пользу он мог бы принести банде?

Этот вопрос не давал ему спать спокойно с тех пор, как он принял предложение Майки присоединиться к Тосве, и после того, как он много — очень много — размышлял на эту тему, ему кажется, что до него наконец-то дошло.

Его тело.

Нет, он не самовлюбленный и не пытается хвастануться. Такемичи не особо думал об этом даже тогда, когда Макото изредка обводил взглядом его фигуру сзади и шептал себе под нос: «Черт, Такемичи, если бы я был геем, я бы отодрал эту задницу», после чего сразу следовало растерянное «Подождите… Я что, гей?». Кроме того, у Макото не было никаких требований к внешности партнера: он был готов трахать все, что движется и дышит — если честно, его требования могли быть даже ниже (Такемичи никогда не забудет то, как мать парня выгнала его из своей комнаты — да прибудет с ним Господь — потому что тот дрочил под своей кроватью).