means of exchange/перевод

3 Возвращение

Было легко выкинуть из головы выходку Баджи — особенно когда он выцеловывал маленький порез на губе Хитто, в то время как сам брюнет толкался в него своим членом весь оставшийся вечерю После того, как угостил его ужином. Ханагаки предполагал, что капитан первого отряда был раздражен из-за того, что собрание затянулось, и решил, что может попытаться выместить злость на бывшем враге.

Типичный Баджи.

Но он должен был быть совсем слепым, чтобы не заметить, что некоторые его друзья ведут себя странно. Он надеялся, что ту сцену с Тайджу они забудут как страшный сон — как сделал сам Такемичи, — но, если посмотреть, та сцена была словно маленькой искоркой, давшей начало большому пожару.

А то, что произошло между ним и Какучё — катализатором.

С того самого дня (ужасно забавно, что у Такемичи слишком много «тех самых дней дней», и он уже не знает, какой день именно «тот самый») его капитаны начали вести себя странно.

С тех пор Такемичи вообще никогда не оставался один.

Как бы, он в целом редко мог забиться в каком-нибудь уголке и остаться наедине с собой, но теперь у него было такое ощущение, что куда бы он не пошел, чья-нибудь-то рука всегда будет обнимать его за плечи и тянуть за собой, а чужое «Такемичи, Такемичи, Такемичи» — звенеть в его ушах.

Или всякий раз, когда он разговаривает с Инуи, из ниоткуда появляется Майки, обнимает его за плечи и стоит там, не присоединяясь к разговору и не говоря ни слова. Майки просто стоит с ними, просто молча обнимая блондина.

Или когда он шутливо дерется с Шуджи, который никогда не воспринимает его всерьез, потому что, по его словам, драться Такемичи — это «все равно что драться с мокрым, истощенным котенком», — Дракен обычно невзначай подходит к ним, поднимает Такемичи как этого самого котенка и уносит подальше от Ханмы.

Если он не может победить Шуджи, ему даже не стоит пытаться победить Дракена. Так что Такемичи лишь выдавливает Шуджи извиняющуюся улыбку, пока его уносят дальше, потому что ничего другого в этой ситуации он сделать не может.

Ему кажется, что его постоянно перетягивают: как спортсмены — канат, но он не находит в себе смелости пожаловаться на такое обращение. Что же, он признает что, возможно, он пренебрегал своими первыми друзьями с тех пор, как начал спать с бывшими главарями банд, и если он таким образом мог загладить свою вину, он готов терпеть такое отношение к себе.