я подарю тебе новую жизнь. || В.М.

14

Мы ехали почти пять часов до места предназначения и наконец-то мы тут. У Миссисипи. Выхожу с машины и вдыхаю в себя чистый воздух. Никакой суматохи. Мы выбрали тихое местечко у почти у самой реки. Разложились на пригорке. Я помогла раскинуть покрывала наземь. Погода была чудесной. Термометр показывал почти восемнадцать градусов тепла. Снимаю с себя кардиган, кидаю на покрывало, натягиваю на себя легкую жилетку отца. Все это время, пока я помогала отцу и Харисону, Виолетта нагло разговаривала с кем-то по телефону и курила сигарету.
- Виола! Я же просил! Прошу, хотя бы не тут! – Громко настаивает Харисон, та ругается. Уходит в глубь леса. – Ну и черт с тобой.
Мне становиться грустно на душе, от того, что это мужчина хочет только лучшего для племянницы, а этот стервятник ведет себя неподобающим образом. Хотя, чего я ожидала. Это Виолетта Малышенко. Это кусок дерьмица, который всем портит жизнь.
После того, как помогаю отцу и Джеку, беру телефон и иду к реке. Решаюсь все-таки позвонить Лере. Как бы я не злилась на Тода, на нее я злиться не могу, да и не хочу. Рыщу в телефонной книге знакомые цифры. Нажимаю на «вызов» и жду ответа. Спустя пару гудков, трубку берет Лера:
- Пожалуйста, скажи, что ты жива, - выдает девушка, не злиться. Улыбаюсь. Наматываю прядь волос на палец.
- Все хорошо... Ну почти.
- Что значит почти? Говори где ты, я тебя заберу. – Девушка тараторила.
- На Миссисипи? Вот уж не думаю, что ты сюда приедешь.
- Уже... Стоп. Что? Куда, куда?
- Папа и Харисон решили меня окончательно добить. Недавно только приехали, - поворачиваюсь. Смотрю на мужчин и одну болбеску, которая только что подошла. Иду вдоль берега, кидая камни в воду. – Сегодня в пол десятого мы выехали на природу. Решили развеяться. Так, хватит обо мне. Как ты там? Как.. Тод? – Не хотела я это спрашивать, видит Бог.
- Все хорошо, он идет на поправку, и... Я все знаю, Алия. Тод мне все рассказал.
Руки начинают дрожать. Закрываю глаза. Вспоминаю их взгляд. Они смеются. Им весело, когда мне больно.
- Мне очень жаль...
- Не нужно жалеть меня, Валерия! – Перехожу на крик. – Перестань жалеть меня, словно, я тебя об этом умоляю. Ничего такого не произошло. Я лишь поняла, какого это быть униженной.

- Не кричи, я поняла. – Я не слышу обиды в ее голосе и нервно хлюпаю носом.
- Ты плачешь?
Действительно, я плачу. Руки дожат, в груди жжет от переизбытка чувств. Я не могу остановиться.
- Пока, Лер.
Скидываю трубку и засовываю телефон в задний карман шорт. Присаживаюсь у берега. Опускаю руки в холодную воду. Мне захотелось окунутся, в этот прохладный омут воды. Захотелось почувствовать ее холодное касание на моей коже. Не соображая, что делаю, бегу к отцу. Все трое пары глаз смотрят на меня с неприкрытым непониманием. Роюсь в портфеле. Нахожу мой маленький плед. Беру его и по дороге сбрасываю с себя вещи.
- Ты че творишь, дура!? – Сзади слышу голос Виолетты, они бегут за мной. Мне плевать. Внутри на столько все жгло, мне захотелось остановить это безумие. Захотелось затушить пожар внутри. Снимаю шорты и захожу в воду. Мои голени прожигает холод. Так приятно мне никогда не было.
- Куда ты пошла, Алия! – Кричит отец.
- Остановись! – Харисон.
Мне плевать. Судя по голосам – в метрах пятнадцати от меня. Резко бегу в воду.
- Алия Варвара Тафт! Немедленно вылезай оттуда!
Не слушаю отца и погружаюсь в холодную воду. Мое тело укутывает холодная пелена Миссисипи, я плыву все дольше и дольше. А главное, сейчас, я забываю о моей матери-бляди, о Виолетте, которая била меня, словно грушу. О Эрике и Тоде, которые ничего не сделали с этим. Они смеялись. Смотрели на меня и смеялись. Но смех прекратился лишь тогда, когда они увидели меня в полуживом состоянии. И потом, они просто ушли. Я забываю о смерти единственной бабушки, которая помогала мне справиться с болью в ногах, в полуживых ногах. Вытирала мне слезы. Забываю свою группу балета и просто плыву. В груди начинает не хватать воздуха, я выныриваю.
- Я тебя убью, Алия! – Кричит отец. Отплываю назад, пугаюсь. Никогда еще не видела его таким злым. Он видит это и проводит ладонью по лицу, затем по подбородку.
- Прости меня, солнышко, прошу, вылезай оттуда. Я же волнуюсь.
Тело начинает бить озноб. На самом дне очень холодно. Я не касаюсь его. Вот и сейчас, когда я могу просто взять и утонуть, от схватки судороги, я не боюсь. Но я боялась одного – что тот день с Виолеттой Малышенко повториться.
* * * * *
Еще минут пять нахождении в воде, превратили цвет моих губ в синий, мою кожу в белую, как снег цвет. Собираю мысли в кулак и плыву на берег. Будучи на половину в воде, выжимаю свои волосы, распускаю их. Резинку натягиваю на кисть. Отец стоит, смотрит на меня с нежностью, раскрывает мой плед. Выхожу с воды. Он укутывает меня и обнимает.
- Пап, прости меня...- Хриплю, и утыкаюсь ему в шею. – Я не знаю, что на меня нашло.
- Все в порядке, - папа еще крепче обнимает меня и берет на руки.
- Папа! Отпусти! Я ведь не маленькая!

Мужчина начинает хохотать. Его смех подхватывает Джек, собирая мои вещи.
- Ну уж нет малышка, ты для меня всегда останешься той самой маленькой Варей. Моей сильной верой в себя.
Хватаюсь за его шею руками и прикрываю глаза. Отец усаживает меня на покрывало, укутывая меня теплее в плед. Пристраиваюсь у костра и начинаю греть руки.
Пылкость внутри меня исчезла. Все стало так спокойно внутри. Мне нужно было это сделать. Нужно было сделать то, что усмирило бы мои нервы. Что заставило бы меня остыть, в прямом смысле этого слова.