Больные | Чёрная весна

Часть 75

«Прошло две недели...»

Если вы спросите у кого нибудь, существует ли такой человек, который может неделю почти ничего не есть и безжалостно выкуривать по пачке сигарет в день? Я отвечу вам - что есть. На нашем примере это был Кислов, который совсем не жалел себя и не слушал никого, кто хотел ему помочь в его ужасном, подавленном состоянии. Из за жуткой ситуации со мной, парни по крайней мере продолжили общение, ведь им всем нужна была коллективная поддержка и тем более предусмотренная для меня помощь. Каким бы Ваня человеком не был, оставить его просто так в одной квартире было бы просто ужасной ошибкой. На следующий день после того, что произошло в больнице, к нему на время переехал Гена, ведь Лариса всё равно уже несколько дней не появлялась дома, а общение и просто то, что он будет рядом - не помешает никому из них двоих. Гена следил за Кисловым как за маленьким ребёнком. Может, он хотел его спасти, но Кислов мог поговорить только после того, как выпьет немного хмельного, которого как раз таки приносил ему Гена. Думаю, если бы его не было рядом с Кисой, то ситуация была бы точно похуже, чем та, которая сейчас происходит вместе с ним. Через ещё два дня в квартиру к Кислову приехал Хэнк вместе с Мелом, которому уже на следующий день рассказали в подробностях того, что со мной произошло и как сейчас я себя чувствую. Благо, Хэнк и Киса обговорили детали которые их беспокоили, и уже в скором времени их близкое, дружелюбное общение вернулось обратно. Александр даже не знал о том, что произошло, а вот родителей Яны обзвонили в первую очередь. Киса это понял по тому, что моя мама - Марина, позвонила ему через два дня и со слезами, почти что в истерике просила его, чтобы он был рядом и ни на шаг, ни в коем случае не отходил от меня. Оказалось, что моя мама совсем недавно узнала о условиях моего отца, после которых она была просто ужасно и невыносимо зла на него. Марина винила его, говорила, что это он во всём виноват, только тот лишь молчал, потому что было стыдно и противно от своего же поступка к своей любимой, родной дочери. Марина так же попросила Ваню поговорить со мной, всё таки, постараться объяснить мне правду. Она переживала за наши отношения не меньше, чем мы сами, но после её слов, Кислова будто охватила уверенность, что теперь он точно имеет право объясниться передо мной и надеяться, что наш разговор не пройдёт зря. Про Филатову больше думать не хотелось, так же как и про то, где она сейчас живёт и как себя чувствует после того, как сильно тогда Кислов закричал на неё. Она не была той, кем хотелось бы забить себе голову и думать об этом ночь напролёт, поэтому, этот момент он сразу пропустил. Что насчёт университета? Куратору Кислов позвонил сразу на следующий день и объяснил ситуацию по другому, просто сказав ему о том, что я лежу в больнице, так же снова попросив у него некий отгул, который конечно же как всегда ему придётся отрабатывать. Каждая их поездка в больницу заканчивалась тем, что парни видели одно и то же. Я лежу на кровати с закрытыми глазами и всё так же сплю, только уже не с таким бледным лицом и не такой ярко выраженной синевой, которая была у меня под глазами. После того, как парни выходили из больницы, они направлялись на ту самую родную, тёплую базу, которая была пропитана больше хорошими, чем плохими воспоминаниями для них всех. И так продолжалось полторы недели, пока парни не узнали от медсестры Алины то, что я проснулась. Оказалось, что после того, как я наконец таки пришла в сознание, мне понадобилось ещё два дня на восстановление и уже после, конечно же с домашним лечением, мне можно будет уже выписываться.