Всего полгода потерпеть

19

      

Белке не повезло. Свою угрозу он выполнить не смог. Хозяин вызвал Мышку к себе и продержал его допоздна. Вернулся Мышка усталый, но весьма довольный. Воспитатель, как ни странно, даже не взглянул в его сторону. И ещё более удивительным было то, что он приказал и всем нам новенького не трогать. Мышка лёг на свою кровать и сладко потянулся.
       – Могу предположить, что Хозяину ты очень понравился, – сел я на свою койку поближе к Маркусу.
       – А разве я могу не нравиться? – самодовольно улыбнулся парень.
       – А Мурзик с вами был? – задал я более важный для себя вопрос.
       – Мурзик… – Улыбка парня приобрела романтический оттенок. – Какой нежный мальчик. Находиться в его руках одно удовольствие. Его губы слаще мёда. А отдаётся он так, будто…
       – Тебе разрешили его взять? – занервничала моя ревность.
       Маркус хитро покосился на меня.
       – Я знаю, что это позволено только избранным. Но у меня получилось случайно, в порыве… А Хозяин не стал останавливать. Не хочу хвастать, Сэм, но я умею не только заниматься сексом, но и демонстрировать его. Поэтому остаются довольны не только мои партнёры, но и наблюдатели. Уверен, Хозяина мой талант заинтересует. И если не к лету, то к осени я обязательно заработаю два миллиона.
       Может, Маркус и хвастал, но талант в сексе у него действительно имелся, да таких размеров, что его трудно было не заметить. С этого дня Мышку к простым клиентам не допускали, зато он почти всё время проводил в комнате Хозяина.
       На третий день, вернувшись после очередного заработка, я принял душ, добрался до своей койки и вдруг обнаружил, что над идеально заправленной соседской кроватью снята табличка.
       – Мышка разве ушёл? – удивлённо спросил я у Криса.
       – Наверно, – пожал плечами парень. – Меня здесь не было. А Воспитатель ничего не объясняет.
       Воспитатель был тут же, в общей комнате и даже наблюдал за мной. Забыв о своей ноющей заднице, я направился к мужчине.
       – Где Мышка?
       – А тебе какое дело? – огрызнулся Воспитатель.
       – Интересно. Всё-таки коллега, как-никак.
       – И правда. Почему бы и не сказать нам всем, куда Мышка делся? – поддержал меня Снежок, а за ним попросили ответа и другие парни.
       – Ладно, ладно, – поднял руку Воспитатель, останавливая нарастающий гул. – Мышка теперь будет жить в одной комнате с Мурзиком. И подчиняться отныне будет только Хозяину.
       – У нас появилась новая VIP-персона? – глухо уточнил Белка.
       – Да.
       Белка прорычал что-то нечленораздельное и ушёл в свой угол. Снежка тоже информация явно огорчила. А уж мне-то как горько стало. Теперь вместе с Артуром поселится яркий красавец, умелый любовник, который ежедневно станет заниматься с ним любовью по воле Хозяина, а может (что самое ужасное) и по их собственному обоюдному согласию. Значит, Артур для меня потерян навсегда. Ночью я так много думал об этом, что почти не спал. А за завтраком выяснилось, что и аппетит меня тоже покинул. Да и весь мир вокруг меня жутко действовал мне на нервы. Ну все признаки приступа безответной любви.
       Сменив грязную воду на чистую, я с полным ведром в руке возвращался к месту моей трудовой повинности. Завернув в коридор, я увидел, как по нему не спеша брела парочка. Это были Артур и Маркус. Я притаился сначала, но потом тихонько пошёл вперёд, начав к ним приближаться, сам не понимая, для чего. На Мышке теперь был такой же белый «наряд», как и на Мурзике. Наверно, отличительный знак «белых» людей, элиты. Довольно скоро до меня стали долетать слова из разговора парней.
       – …И побольше страдания на лице, – говорил Артур. – Но, впрочем, не мне тебя учить…
       – Просто я никогда не имел дела с садистами, – отвечал Маркус. – Моими клиентами были вполне нормальные люди.
       – С садистами намного проще. Они весьма предсказуемые люди. Они кайфуют, причиняя другим боль и муки. Здесь работает только их фантазия, ты же только должен подчиняться и терпеть. Всё просто. Да и терпеть тебе придётся не много. Зная, какой ты ценный зверёк, никто не станет сильно бить тебя и уродовать шрамами. Останутся довольны лишь твоей покорностью. Для более жестоких издевательств, клиенты снимают рабов подешевле, которых не жалко. В этом и вся прелесть нашего с тобой положения. Боли меньше, работы меньше, а заработок значительно больше.
       – Поэтому мне так завидует Белка?
       – И Белка, и Снежок. Они уже давно ждут своего «папочку», который взял бы их под щедрую опеку.
       – Им долго ждать придётся. Один рыжий, другой слишком бледный. Мальчики на любителя.
       – Ну ты зря так. Они пользуются хорошим спросом.
       – Значит, мастерства не хватает.
       Очевидно, всё же почувствовав постороннее присутствие, Мышка обернулся, а заметив меня, остановился. Я тоже прекратил движение.
       – А, Сэм, привет, – улыбнулся мне Маркус.
       Артур встал и повернулся к нам. Его направленные на меня голубые глаза казались стеклянными от холода во взгляде.
       – В чём дело, Птичка? Подслушиваешь? – надменно вздёрнув подбородок, поинтересовался парень.
       Моя ревность перемешивалась с обидой. Ну да, виноват, ну да, оскорбил, так что же меня теперь ненавидеть за это? Циничный, жестокий мальчишка!
       – Интересно послушать мнение породистых кобельков о дворовых шавках, – огрызнулся я. – Что Мурзик, готовишь себе замену? Хозяин решил сменить надоевшего питомца?
       На лице Артура не дрогнул ни один мускул, лишь лёд его глаз покрылся коркой презрения.
       – И держись подальше от плебеев, Маркус, – проговорил он, обращаясь к собеседнику. – Не выделяй никого из них вниманием. Иначе влюбятся, начнут преследовать, словно глупые фанаты. Оставь его, пойдём.
       Мышка не очень понял, что происходило и почему, но пошёл вслед за Мурзиком, и вскоре парни скрылись за одной из дверей, выходящих в коридор. Я знал эту дверь, за ней находилась комната Артура.
       Они ушли, а я остался. Ушли, а я как болван остался стоять посреди коридора с ведром в руках. Я был в гневе. Нет. Я был в ярости! Хотелось рычать, хотелось выть, хотелось рвать и метать от злости! Мне хотелось в щепки разнести эти мерзкие стены, сжечь здесь всё на хрен! Но единственное, чем я мог хоть как-то утешить свои напряжённые нервы – это шарахнуть ведром по закрытой двери. Что я с громким рёвом и проделал, создав не хилый шум, облив себя водой и образовав в коридоре огромную лужу.
       Дверь тут же распахнулась, и с круглыми от возмущения глазами из неё выбежал Артур.
       – Ты что тут вытворяешь, Птичка? – воскликнул он, ступив в лужу босой ногой.
       – Птичка? – ещё ярче вспыхнул я и с грохотом захлопнул дверь за спиной парня. – Значит, я Птичка, да? Он Маркус, а я Птичка?!
       Полыхая от гнева, я схватил за руку обескураженного от моего крика паренька и потащил за собой. Артур скользил по мокрому полу и едва не падал, торопясь следом. Завернув за угол, я своим влажным телом буквально вдавил парня спиной в стену.
       – Ты!… Ты!… – Я смотрел в напряжённый взгляд голубых глаз, твёрдо намереваясь высказать всё, что скопилось у меня на душе. – Ты… Ты… – В этих глазах не было испуга, но и льда уже тоже не было. – Ты…
       От света этих глаз злость угасала так же быстро, как и зажглась. И подпитывать её нечем. Да и зачем? Под ладонью тепло гладкой кожи, в носу аромат юного тела, взор отдыхал на мягких сладких желанных губах. Может, от гнева я и сдержался, но от поцелуя не смог. В порыве я обнял ладонями милое родное лицо и целовал, целовал. Я поглощал мякоть губ, словно изголодавшийся и никак не мог насытиться. Сначала эти губы хранили безучастность, но после вспомнили мою нежность и открылись навстречу поцелую. Открылись, ответили, пропустили сквозь себя мои чувства.
       – Хватит издеваться надо мной, Артур, – с наслаждением ластился я щекой о мягкие светлые локоны. – Я уже достаточно наказан твоим равнодушием. Вернись. Мне без тебя плохо.
       – Пусти, нас могут увидеть, – тяжело дышал зажатый мною парень.
       – Плевать. Пусть видят, мне всё равно.
       – Но мне-то не всё равно.
       Стряхнув с себя приступ блаженства, я заглянул в лицо Артура. Парень отвёл глаза и упрямо сжал губы, будто никак не мог решить – продолжить ему обижаться или всё-таки простить.
       – Пусти, Сэм, – тихо повторил Артур. – Ночью приходи в прачечную.
       – А ты придёшь? Или обманешь, как в прошлый раз?
       – Постараюсь прийти.
       – Хорошо. Но учти, если не придёшь, я лично заявлюсь к твоему Роберту и вытащу тебя из его постели. Ты знаешь меня, я это сделаю.
       – Псих.
       Артур выполз из-под моего тела. Надменность из парня испарилась. Да и уверенность несколько потеряла опору. Коротко взглянув на меня, Артур опустил голову и нерешительно отступил.
       – В следующий раз думай, что делаешь, – буркнул он, и словно подстегнув себя, спешно скрылся за углом.
       Совет, конечно, хороший, но для меня совершенно бесполезный. Это всё равно, что предупреждать мотылька об опасности пламени – он всё равно полетит на обжигающий свет.
       – Что здесь произошло? – вдруг услышал я в коридоре грозный бас Воспитателя.
       – Птичка споткнулся и выронил ведро с водой, – ответил ему Мурзик.
       – А где он сам?
       – За тряпкой пошёл.
       – Ну Птичка. Вечно от него одни неприятности.