Новый день начался, и с первыми лучами утреннего солнца Эдвард снова оказался в серой рутине. Рассвет привнес лишь немного света в его офисный мир. Он машинально направился на работу, вновь вливаясь в поток серых фигур, движущихся к офисным этажам.
В офисе он продолжал тонуть в море однообразия. Работа вторгалась в его жизнь, словно тень, и каждый день становился всё более похожим на предыдущий.
Утром, когда Эдвард пришел на работу, он обнаружил на своем рабочем столе вазу с яркими цветами. Мэгги, с улыбкой на лице, стояла рядом.
"Привет, Эдвард! Я решила освежить твое рабочее место. Цветы добавят красок в этот серый офис," сказала она.
Эдвард замер на месте, пристально смотря на вазу и молчал несколько секунд, и сказал всего лишь слово «не стоило», и с однообразным лицом сел на свое место.
Эдвард не любил цветы, он никогда не ставил их и дома и на рабочем месте тоже. Он возражать не стал, учитывая его склонность к устранению проблем с молчанием, с тем самым не обидев девушку. Однако, после окончания рабочего дня, он без лишних слов выкинул цветы в мусорку, не найдя в них никакого утешения в своем сером мире.
Следующим утром, войдя в офис, Мэгги застыла у порога, заметив бросанные цветы в мусорке. В ее глазах отражалась неописуемая печаль, и она молча вглядывалась в высохшие лепестки. Недалеко, в коридоре, ей бросился в глаза Эдвард, медленно приближающийся. Мэгги слегка подняла руку, начиная сказать: "Доброе утро, Эдвард, как ты..." Но ее слова оборвались, когда Эдвард, даже не оглядываясь, прошел мимо с каменным выражением лица и безразличной походкой.
Мгновение остановилось, и Мэгги погружалась в мир своих размышлений, оставшись стоять на месте, пытаясь постигнуть смысл происходящего.
С данного момента стремление что либо изменить в натуре своего коллеги у девушки пропало окончательно, она тяжело вздохнула,
и сказала себе «хорошо, быть по твоему...»
С днем на день Эдвард замечал, что его усталый разум все чаще уносил его мысли к той загадочной встрече в метро. В неясных моментах между рутинными задачами на работе или в тишине его одинокого вечера, лицо той девушки мелькало перед его внутренним взором.
Хотя он старался придерживаться своей хладнокровной привычной линии, что-то в этих моментах тянуло его к воспоминанию о той неведомой встрече, словно нечто внутри него пробуждалось от долгого сна.
