Touchdown

Часть 25.Розэ.

Есть что-то особенное в девичниках.
Две бутылки красного чилийского вина на троих, нежнейший феттучини «Альфредо», несколько эпизодов сериала «Друзья», – и вот ты уже счастливый житель Похер-Сити с приятным замедленным акцентом и расслабленной полуулыбочкой на губах. На моей голове полотенце-тюрбан, у Дженни под глазами огуречные патчи, а на Аспен хлопковая пижама с БиМО из «Времени приключений». Я убеждена, что прямо сейчас эта маленькая комната в женском общежитии – самое уютное местечко в Майами.
В тысячный раз за вечер проверяю свой телефон. Шесть непрочитанных сообщений – все от Руби. Больше ничего. Бросаю телефон на кофейный столик, подтягиваю колени к груди и обнимаю их.
– Хэй. – Дженни приподнимается на диване и виснет на моем плече. – Он напишет. Просто дай ему время.
– Не понимаю, о ком ты говоришь, – упрямо вздергиваю подбородок. – Я просто посмотрела на часы.
– Даже я понимаю, о ком она говорит, – фыркает Аспен, откусывая мятное «Орео», зажатое в кончиках тонких пальцев. – Так что не строй из себя тупицу. Этот образ тебе не идет.
Я выхватываю из ее руки печенье и запихиваю себе в рот целиком.
– Ну, ты и зараза, – ахает Аспен.
– Звучит лучше, чем тупица, – бубню с набитым ртом и подмигиваю ей.
Несмотря на наше недавнее знакомство, которое состоялось всего пару часов назад, кажется, будто мы с соседкой Дженни знаем друг друга целую вечность.
Аспен Дэвис из Грин-Ривер, штат Вайоминг. Ее мать – китаянка, а отец – белый американец. У нее персиковая кожа, карие, слегка раскосые глаза, выдающие азиатскую кровь, и густые каштановые волосы, длиной чуть ниже плеч, расчесанные посередине на прямой пробор. Аспен двадцать, она учится на втором курсе, на полной стипендии. Что означает, девчонка – чертов ботаник. В лучшем смысле этого слова. А еще у нее необыкновенный голос – густой, мелодичный и мягкий, как шелк. Да и в целом, она волшебная.
Ну, когда не называет меня тупицей.
– Почему бы тебе не написать ему первой? – предлагает Аспен.
Ее вопрос затягивается на моей шее, как петля.
– Я лучше сгорю заживо, чем унижусь перед этим предателем.
– С чего ты вообще взяла, что Чимин тебя предал? – слегка заплетающимся языком спрашивает Дженни, подливая себе вина.
– Может, с того, что он трахнулся с Кайлой? – выпаливаю я свое последнее, самое страшное предположение, которое вот уже полдня, подобно кислоте, разъедает мои нейроны. – Поехал к ней ночью за утешением и все ей обо мне разболтал. Если у вас есть какие-то другие варианты – валяйте! Выкладывайте!
– Постой, – Аспен забирается на диван с ногами и разворачивается ко мне лицом. – Во сколько ты вчера уехала от Паков?
Я на секунду задумываюсь.
– Около одиннадцати ночи.
– Невозможно! – щелкает пальцами Аспен и улыбается, демонстрируя идеально ровные, белые зубы. – У него бы просто не хватило времени покувыркаться с Кайлой.
Мое сердце начинает стучать быстрее.
– Что ты имеешь в виду?
– Пак, Ким и еще двое «Пиратов» улетели ночным рейсом в Нью-Йорк, на съемки какой-то спортивной рекламы. В два часа ночи они уже были в аэропорту.
– Откуда ты это знаешь?
– Перед отъездом Техен выкладывал много историй на своей страничке. Не то, чтобы я следила за его активностью в социальных сетях...
Пока Аспен пускается в ненужные оправдания, которые скорее адресованы Дженни, я достаю телефон и захожу на его страницу. Включаю истории и внимательно вглядываюсь в каждую деталь, стараясь ничего не пропустить.
Первое полуминутное видео Ким снимает в комнате, похожей на спальню. На нем он с неохотой собирает чемодан и треплется о том, как хочет спать. Ничего интересного.
Вторая история снята на кухне. Техен демонстрирует пустой холодильник и жалуется, что Хендерсон (кажется, это фамилия Чака – крупного парня, который был с нами на пляже) после вечерней тренировки съел все их продукты. На последних секундах видео Техен ерошит пальцами свои светлые волосы, камера телефона дергается вправо и на мгновение выхватывает Чимина.
Мое сердце подскакивает к горлу.
Я быстро останавливаю видео, едва не выронив телефон, и разглядываю слегка размытый стоп-кадр.Пак сидит боком к камере, за барной стойкой, и держит в руке бутылку пива или чего-то похожего. Голова опущена, плечи поникли. Выражение лица разглядеть невозможно, но оно все же кажется мне печальным.
Ему больно. Так же, как мне.
С трудом сглатываю, стараясь сдержать нахлынувшие эмоции, и смотрю на время: история опубликована двадцать два часа назад. То есть в полночь Чимин был уже на вилле Кима, в Кокосовой Роще. На меня накатывает волна облегчения. Рука, держащая телефон, начинает подрагивать. Я откидываюсь на спинку дивана и закрываю глаза, чтобы немного успокоиться.
Боже мой...
– Розэ, Кайла наняла частного детектива, чтобы тот покопался в твоей биографии. С его помощью она вышла на сайт эскорт-агентства.
Я резко распахиваю глаза и шокировано смотрю на Аспен.
– Кайла что?
– Частного детектива? – переспрашивает Дженни, которая выглядит не менее охреневшей.
– Скажите «спасибо», что не киллера, – пожимает плечами Дэвис, и ее маленькая пуговка носа слегка дергается. – С ее деньгами и возможностями это не было бы сверхзадачей.
– Откуда информация? – спрашиваю я.
– Неважно, – уклончиво отвечает Аспен, а затем странно смотрит на Дженни, словно у нее есть соблазн сказать что-то еще, но она не знает, стоит ли это делать.
– Я бы доверила ей собственную жизнь, – без тени сомнения в голосе говорит Ким, не прерывая с соседкой зрительную дуэль.
– Ладно... Черт. – Она резко выдыхает и хлопает ладонями по коленкам, словно собирается встать и уйти, но вместо этого обращается ко мне: – Розэ, ты, наверное, знаешь, что у Рейнера есть собственная радиостанция...
– И ты работаешь на ней диджеем, – нетерпеливо прерываю ее. – Я знаю.
Дэвис кивает.
– Да, но не только. Каждый четверг я веду небольшую ночную передачу, где обсуждаю актуальные общественные проблемы, с которыми сталкиваются рейнеровцы в стенах кампуса. Например, конфликты между студентами и преподавателями, буллинг, социальное неравенство. У нашей радиостанции есть электронный адрес, куда каждый может написать что угодно совершенно анонимно. У программы отличные рейтинги, поэтому писем всегда приходит очень много. В основном это личные истории и последние университетские сплетни. Так как эту почту разгребаю именно я, то и все новости узнаю одной из первых.
– То есть о том, что Кайла приставила ко мне частного детектива, ты узнала из анонимного электронного письма? – скептически спрашиваю я.
– Из шестнадцати писем и одного случайно подслушанного разговора в библиотеке, – уточняет Аспен и усмехается, когда видит наше с Дженни удивление. – Я бы не стала с вами делиться информацией, в которой не уверена.
Вот дерьмо.
– Да, и вот еще что... – Направленный на меня взгляд карих глаз становится смущенным. – Чтобы не нажить себе проблем, я скрываюсь под диджейским псевдонимом. Кроме Дженни и нескольких ребят с радиостанции никто не знает настоящего имени ведущей. Это, типа, тайна. Смекаешь?
Жестами изображаю, как запираю рот на замок и вкладываю воображаемый ключ ей в ладонь. Аспен начинает смеяться, и я присоединяюсь к ней. Только она делает это, потому что мы надрались и ей действительно весело, а я – чтобы не потерять рассудок.

– Ты уже разработала план мести Королеве стерв? – двадцать минут спустя спрашивает Дэвис, когда возвращается из кухни, неся на подносе три кружки ароматного свежесваренного кофе.
Я задумчиво стучу пальцами по подбородку.
– Никак не могу решить, что лучше: оторванные конечности или выбитые зубы?
– Ты же это несерьезно? – хмурится Аспен, протягивая мне белую кружку в форме милого привидения. – Тронешь Кайлу хоть пальцем, тебя сразу же исключат.
Я фыркаю.
– Необязательно. На прошлой неделе в столовой подрались две чирлидерши, ни одну из них не исключили.
– Спортсмены – элита университета. Они неприкасаемые. – Дэвис делает паузу. – Если только...
– Что? – одновременно спрашиваем мы с Дженни.
– Больше всего на свете Рейнер дорожит своей репутацией. Поэтому если спортсмен попадет в какой-нибудь громкий скандал, его не спасут ни деньги, ни звездный статус.
– Значит, нам нужен громкий скандал! – выдает пьяный калифорнийский гений.
– Ты же говорила, что у тебя уже есть какой-то план по «бескровному» уничтожению стервы, – напоминаю ей.
Дженни закусывает нижнюю губу и переводит взгляд на свою соседку. На разрумяненном лице появляется виноватое выражение.
– Вообще-то, Аспен – мой план, – объявляет она. – Благодаря ее волшебной электронной почте у нее есть компромат на каждого студента Рейнера.
– Не на каждого, – закатывает глаза Дэвис.
– Почти на всех!
– Ну, хорошо. Почти на всех.
– Да ладно? То есть у тебя есть компромат на Кайлу? – спрашиваю я, возбужденно ерзая на диване.
Аспен долго смотрит мне в глаза, словно пытается понять, так ли для меня это важно, а затем глубоко вздыхает.
– Только информация. Компромат придется добывать самим.