15

273 19 1
                                    


Здесь все было так, как и раньше, словно после нашего отъезда никто сюда не приходил. Сантиметровые слои пыли, запах сырости и холод. Самое омерзительное место, готовое оспорить этот статус разве что с камерой, где держали нас с Миён.

— Что вы собираетесь делать? — дрожащим голосом вопросила я.

— Дождемся твоего мужа. На тебе жучок. Я знаю. Если бы не это, он бы не отыскал вас с Миён у Абдуллы, — смахивая слой пыли с подоконника, спокойно ответил мужчина.

— Это тоже ваших рук дело? — я и без того знала ответ, но должна была услышать его от этого монстра, словно его признание могло что-то изменить.

— Вынужденные меры, — Чон Хосок распахнул шторы, чтобы предрассветное небо немного осветило помещение. Сам он устроился напротив меня и снова прицелился.

— Скажите правду, это же просто месть? Вы злитесь, что Чонгук не прислушивался к вам? Потеряли власть, и теперь…

— Заткнись! — крикнул он и затряс пистолетом перед моим лицом, — это не так! Когда я понял, что Чонгук— самый деструктивный элемент организации, решил действовать. Поначалу легкий саботаж, я не хотел жертв, только стремился дискредитировать его как руководителя. Но наши бестолочи в совете не вызывали Чона на ковер. Тем не менее, кое-каких результатов я добился. Чонгук сосредоточился на поиске предателя и забыл про свои утопичные идеи. Мы провели несколько успешных операций на Ближнем Востоке. Полностью ликвидировали довольно сильную группировку. Там ребята порезвились. А потом появилась ты.

Он выплюнул это с таким отвращением, словно с удовольствием пристрелил бы меня прямо сейчас, не дожидаясь Чонгука. Вот только в чем была моя вина?

— Я?..

— Ты все испортила, — процедил Чон Хосок.

— Что я испортила? Я же даже не знала о том, чем вы занимаетесь!

Меня колотило от холода, а слезы застилали глаза. Столько раз я оказывалась на пороге смерти, но только сейчас на кону была жизнь моего ребенка. Мой маленький… Мой хороший… Он ведь все чувствует, ему так же плохо, как и мне, но я ничего не могу с этим поделать. Ничего. Сейчас в голове крутились брошенные Миён  слова, что она не хочет, чтобы мой ребеночек родился. Если они окажутся пророческими?.. При мысли, что я могу никогда не увидеть своего ребенка, не взять на руки, не поцеловать в маленький носик, не укачать, я была готова взвыть. Но страх перед этим монстром заставлял молчать.

— Когда ты появилась, Чона как подменили. Если до этого он сомневался, то теперь стал рубить с плеча. Всех, кто участвовал в зачистках, отправил под трибунал. Организовал комиссию по расследованию военных преступлений. А знаешь, у всех ребят рыльце в пушку.
— При чем тут я?.. Я ни в чем не виновата. Я же беременна. Прошу вас, ради ребенка, — рыдания взяли верх, и громкие всхлипы заполнили комнату.

— Замолчи! Нет никакого ребенка. Пока что это зародыш. А что до твоей вины… Кто ему вечно на мозг капал?! — закричал монстр, — Чон даже на совете тебя в пример приводил! Если бы не ты…

— Чонгук все равно пришел бы к этому. Я тут ни при чем, просто у него есть сердце. Каким надо быть чудовищем, чтобы убивать без разбору?..

— Вот именно, чудовищем! — прокричал Чон Хосок и, вскочив с места, стал прохаживаться по комнате, — те, с кем мы боремся — самые настоящие чудовища. Сама с ними познакомилась. И после этого хочешь сказать, что их можно оправдать?

— Но мы говорим о разных людях. Нельзя грести всех под одну гребенку только потому, что они исповедуют одну веру или принадлежат к одной нации. Не существует понятий хорошего и плохого, когда оно относится к общности людей. Каждый человек не похож на другого.

— Ставишь в один ряд христианина и мусульманина? Сравниваешь Корейского человека и террориста? — взъелся Чон Хосок и подлетел ко мне. Он сел на стул напротив меня и пристально посмотрел в глаза, и я инстинктивно опустила руки на живот, словно защищая своего ребенка от этого сумасшедшего.

— Вы сейчас используете бога как защитный механизм, — прошептала я, — Иисус проповедовал это, Мухаммед проповедовал это, Будда проповедовал это, Моисей проповедовал это, и это есть в любой священной книге: «Люби ближнего своего, как самого себя». К сожалению, в наше время люди боятся тех, кто отличается от них по цвету кожи, вероисповеданию, сексуальной ориентации, в конце концов. Но это неправильно. Судить нужно не по этому. Нужно смотреть на душу. Вот сейчас передо мной сидит человек, который мнит себя борцом за справедливость, но кто вы на самом деле?

— Что ты хочешь сказать?! — заорал безумец и опять направил на меня дуло. Было страшно, до безумия страшно, но я не отступила.

В клетке со зверем 2Место, где живут истории. Откройте их для себя