До самого утра я разбирал и приводил в порядок кипу прошлых дел, выпив за это время четыре или пять чашек кофе.
В 8:11 в дверь постучали.
- Андрей Михайлович, экспертиза готова, - в дверном проеме появилась голова сержанта Васильева.
Так рано? Должно быть, полковник подсуетился для такой скорой работы судебно-медицинского отдела. Несвойственной для них ночной работы.
- Отлично, заходи.
- Родители убитого вышли на связь, их номера и ФИО на отдельном листе.
- Спасибо.
Сержант отдал мне документы и быстро удалился. Я открыл папку, в которой было 19 страниц судебно-медицинского заключения, по которому я бегло пробежался, выуживая только нужные мне факты.
«...Данные об умершем: Авдеев Павел Сергеевич, 08.05.2001 г.р....
...Глаза открыты. Глазные яблоки отсутствуют. Следов механического воздействия не обнаружено.
...В мазках с содержимым глазных впадин обнаружены следы серы...
...Смерть Авдеева Павла Сергеевича наступила от гиповолемического шока, развившегося в результате массивной потери крови и разрыва печени, почек и селезенки...»
Тяжело вздохнув, я прикурил очередную сигарету и пошел к чайнику за новой дозой бодрящего, но отвратительного по вкусу растворимого кофе.
Какая нахрен сера? И без повреждений... Нужно послушать свидетелей.
Начать я решил с Матвея и его родителей. Выйдя из отдела, я вдохнул свежего осеннего воздуха. Дождь прошел, на улице было светло и влажно. Яркие лучи солнца сразу ударили в глаза. Но свойственного для такой погоды настроения на моем лице не появилось. Матвея отвезли в городскую больницу, куда мне нужно было добираться на машине. Я предварительно взял у дежурного ключ от служебной «Приоры» и вышел во двор на ее поиски.
До больницы, куда доставили шокированного мальчика я доехал минут за 20. Утренние пробки еще не до конца рассосались, поэтому пришлось потерпеть надоедливые лучи солнца, которые так и пытались ослепить меня на протяжении всего пути.
Родители мальчика приехали сразу за скорой и сейчас работали с психологом, который пытался выудить из ценного свидетеля что-то, кроме мычания. После полуторачасового сеанса, парня удалось разговорить, но психолог сказал дать ему некоторое время перед общением на тему случившегося.
Спустя 2 часа, которые я провел за разгадыванием кроссворда, любезно одолженным у медсестры на посту, мать Матвея вышла из палаты и характерным жестом позвала меня внутрь. Обычно, перед разговорами с детьми, еще и пережившими такой шок, я дарил им шоколадку, конфетку или мороженое, располагал их к себе и расслаблял. Показывал заботу, которая была необходима в такой момент и после этого все проходило гладко. Я прошерстил все карманы, но не нашел даже конфетки.
Блять. Проскочило у меня в голове и я двинулся в сторону палаты.
