Временный сотрудник

Часть 9

— Так, — начинает Намджун, — во-первых, Тэхён и Чимин не встречаются, не женятся и не спят друг с другом. Они просто лучшие друзья.
— Йоху, — поднимая руки вверх, орёт Юнги, а остальные просто кивают все головами в знак согласия.
— Во-вторых, Чимина сегодня бросил парень. Что мы о нём знаем? — интересуется Джун.
— Что он слепошара, который просрал такое солнышко, как Чимини, — выдает Юнги.
— Очень доходчиво, — закатывает глаза Нам.
— Мы знаем, что он баскетболист, — подсказывает Чонгук. — А ещё, мы поняли, что у Чимина фетиш на рост.
— Эх, — вздыхает Юнги, — что за дебильные кинки, нахрен ему высокие парни?
— Так, что мы ещё выяснили про Чимина? — продолжает Намджун.
— Что он, как и Тэхён, не любит бисексуалов, — вспоминает Хосок.
— Тоже говно, — пыхтит Юнги. — Что такого в том, чтобы любить человека, независимо от пола?
— Каждому своё, Юнги-я, — вздыхает Хосок. — Возможно, парней напрягает, что их любимый человек может уйти не только к мужчине, но и к женщине.
— Да, — соглашается с другом Джун, — скорее всего Хоби прав.
— А еще мы узнали, — начинает кричать Хосок, — что Пак, сволочь такая, организовал на крыше пиздатое место, про которое мы не знали. А могли, между прочим, уже давно отдыхать там и восстанавливать свою нервную систему.
— Да, — соглашается Намджун, — жалко, что мы как следует там всё не рассмотрели. Хотя как это сделать, сидя в той будке, куда нас засунул директор Мин, — язвит светловолосый.
— Тебя нахуй вообще никуда пускать нельзя. Слава Богу, ты эту будку изнутри не разобрал, пока мы там жопы просиживали.
— Ха-ха, очень смешно! — обижается старший.
— Хён, не обижайся! — смеётся Чонгук. — Мы же по-доброму.
— Ну-ну. Пойду пивка еще принесу, — встает и уходит Намджун.
— Мы не обсудили самое главное, что касается Чимина, — говорит оставшимся Чонгук.
— Что? — не понимает Хосок.
— Чонгук-а, — возвращается растерянный Намджун, — ты только не злись, но я там это...
— Что ты там, блядь, опять наделал, Моня? — орет Юнги.
— Ну, я, — мнётся Джун, — ты не волнуйся, я куплю тебе новый.
— Что купишь, хён? — уже повышает голос Гук. — Реально, что ты там сделал?
— Гуки, ты не врубаешься, что ли? — шипит Юнги, — Этот монстр-переросток, у которого руки только, видимо, под член заточены, опять что-то расхуярил.
— Я нечаянно, — краснеет старший.
— Ты сколько раз сегодня эту фразу произносишь, а? — докапывается до друга Мин. — Ну, почему ты такой криворукий-то?
— Что? — спокойно говорит Чонгук. — Что ты там сломал?
— Хо...холодильник, — опуская глаза в пол, произносит Джун.
— Только не говори, что тоже дверь у него к ебеням вырвал? — язвит Юнги, под громкий смех Хосока, который уже лежит и катается по полу.
— Чё сразу дверь-то? Полочку для яиц. Я её случайно задел, она и упала.
— Ёптвоюмать, — вздыхает Юнги. — Запусти козла в огород.
— Погоди, хён, — задумывается о чём-то Гук, — а яйца?
— Ты про его яйца спрашиваешь? — не унимается Мин. — Так они у него поджались, видишь, как стоит, нога за ногу.
— Да при чём тут его яйца, хён? Я про куриные. Там ведь были яйца?
— Были, — кивает Нам.
— И?
— И упали на пол вместе с полкой.
— Блядь! — стонет Чонгук.
— И не говори, — вздыхает Намджун. — Я с утра как раз яишенку хотел.
— Ну, чё, поел? Вкусно тебе? — продолжает глумиться Мин.
— Я надеюсь, ты убрал там всё? — спрашивает Чонгук.
— Конечно, мелкий.
— Чтобы купил мне эту сраную полку, потому что я даже не знаю, где она продается.
— И яйца, — орёт Юнги.
— Да куплю я, куплю.
— Конечно, купишь, — отпивая из горла, говорит Юнги, — ты же теперь спец в этом, да? Сам сломал, сам купил. Поди-ка знаешь, где вся бытовая техника продается. Тебе не привыкать.
— Ну, извините меня, я не виноват, что такой.
— Ну-ну, — кивает другу Мин. — Садись уже, разрушитель.
— Так, — прерывает эту возню и полемику Гук, — давайте вернемся к нашему обсуждению. Перед тем, как Джуни сломал мой холодильник, — брюнет бросает недовольный взгляд на старшего, — мы начали обсуждать главный вопрос по Чимину.
— Да, кстати, — встрепенулся Хосок, — ты так и не сказал какой.
— Ну, их отношения с Юнги, — улыбается Чонгук.
— Нет у нас никаких отношений, — вскакивает с дивана Мин, — хотелось бы, но, сука, нет. Я для него не слишком хорош, невысокий, неказистый, неебистый, да еще сраный бисексуал. Короче, полное чмо.
— Прекрати, хён, — говорит Гук, — он не так говорил. Но я заметил, что ты ему всё равно не безразличен, и реакция Тэхёна это подтверждает.
— Кстати, да! — соглашается с младшим Намджун.
— Да, ну бред какой-то, — не верит пепельноволосый.
— Не-не, Юнги-я, я думаю, парни правы. Он явно заинтересовался, когда Тэ ему сказал, что он тебе нравится. Что ты на него смотришь, как... забыл, это слово, — пытается вспомнить Хосок.
— Трахательно, — помогает Гук.
— Точно!
— Вы думаете?
— Угу, — кивают все.
— Ну, не знаю. Вы видели, блядь, чё на светофоре было? Он в мою машину с такой скоростью полез, вылезая из своей, практически как, из лона матери.
— Фу, бля, — давится пивом Хосок. — Что за сравнения?
— Ну, прости.
— Из-за чего хоть вы поругались на этот раз?
— Я сказал, что он водит как баба.
— Вот ебобошка-то, — закатывает глаза Намджун. — Чего ты добиваешься, когда до него докапываешься? Или ты думаешь, у него встаёт от заебистых, в кавычках, комплиментов.
— Ну, не знаю? — жмёт плечами Юнги. — Он, хотя бы не игнорирует меня, как Тэхён Гука.
— Это уже пройденный этап, — хмурится Чонгук. — Мы поговорили с ним и всё выяснили. А после того, что я сегодня узнал, многое стало на свои места.
— Например? — спрашивает Хоби.
— Я узнал, что он боится.
— Чего?
— Начинать со мной отношения. Потому что я скрываю свою ориентацию ото всех. У него был печальный опыт, причем, как я понял, два раза.
— Ты думаешь, главная причина в этом? — смотрит на брюнета Намджун.
— Думаю, да. Даже сегодня днём, он много раз подчеркивал то, что он — открытый гей.
— Да, Чонгуки все правильно говорит, — поддерживает младшего Хосок. — Хотя бы вспомните его фразу: «Я не смогу себя собрать заново, если по уши влюблюсь в Гука, и начну с ним какие-то отношения, а он потом объявит о том, что его семья подыскала ему выгодную партию, в лице очередной богатой дуры. Я уже не соберу себя, не смогу».
— Хуя ты даешь, — Юнги уставился в изумлении на Хоса, — значит, слова: «радар» и «трахательный», не можешь запомнить, а такое смог?
— Эта фраза меня зацепила, вот и запомнил.
— Что мне делать? — вздыхает Чонгук.
— Гук, а ты сам как? — проникновенно смотрит на брюнета Намджун. — Ты к нему что-то чувствуешь?
— Да, — опускает голову вниз, — чувствую.
— Ты... Ты тоже в него влюбился?
— С первого взгляда, — вздыхает младший и смотрит на друзей, — ещё тогда в лифте, когда в первый раз встретил. А потом увидел его на собрании и понял, что пропал.
— Гуки, — ласково говорит Джун, — ты только не обижайся на меня, но я прекрасно понимаю Тэхёна.
— В смысле? — спрашивает младший и Намджун видит, как на него устремились три пары темных глаз.
— В смысле, очень тяжело быть с человеком в отношениях, и скрывать это ото всех. Когда тебе хочется обнять, поцеловать, или просто взять за руку любимого, а не можешь, нельзя. Все наши ссоры с Джином из-за этого. Я хочу открытости, не хочу скрываться и ныкаться, а он к этому не готов.
— Джуни, я думал, это ваше общее решение, — серьезно говорит Юнги. — Ведь ты тоже не раскрываешь себя?
— Нет, бро, — вздыхает Нам, — я давно переосмыслил всё. Я хочу открыто любить его, быть с ним и не бояться, что нас кто-то увидит вместе.
— Но раньше ведь ты был за такие отношения, я помню, — говорит Хосок.
— Это было раньше, — грустно вздыхает Намджун. — Я хотел вам сказать ещё две недели назад, но как-то не получалось всё. В общем, я рассказал всё родителям.
— Что, — слетает с губ Гука.
— И как? — интересуется Юнги.
— Нормально. Мама приняла всё сразу, отцу понадобилось время. Мы поговорили с ним в эти выходные. Он понял меня, принял мой выбор и обещал поддержку.
— Везёт, — вздыхает Чонгук, — мой отец вряд ли примет меня таким, какой я есть.
— Это что-то изменило в ваших отношениях с Джином? — спрашивает Юнги.
— В том то и дело, что нет. Главный противник открытости у нас Сокджин. Он не готов раскрыться перед семьей, обществом. Поэтому мы и стали ссориться. Он рассматривает только такой формат наших отношений.
— А ты? — смотрит на Нама Чонгук.
— А я вынужден мириться с этим. И чёрт, мне от этого тошно и больно, но я люблю его. Люблю безумно и не хочу терять. Поэтому я отлично понимаю Тэхёна. Даже возьмите эту ситуацию с сегодняшним вечером: он сейчас там с друзьями, о которых я понятия не имел, потому что для других мы чужие люди.
— Неужели он никогда не говорил про них, Джун? — интересуется Хосок.
— Нет. Поэтому представь мой шок сегодня, когда я узнал, что Чимин и Тэхён его тонсены, его младшенькие.
— Но он вообще когда-нибудь упоминал, что они у него есть?
— Ну, да. Но он ведь прекрасно знает, что Чимин работает со мной. Почему не сказал, что Пак один из его близких друзей?
— Вот это, кстати, странно. Вам не кажется ребят? — говорит Юнги. — Они определённо что-то скрывают, и это факт.
— Я согласен, — кивает Хосок.
— Ещё ведь я вам не сказал, — вспоминает Чонгук. — Помните, в первый день работы Тэхёна, я попросил остаться его после совещания.
— Ага, — кивают все.
— Так вот, — сглатывает брюнет, — я тогда предложил ему постоянную работу и зарплату, какую он назовёт.
— Правда? — все немного шокированы услышанным.
— Да. Но он отказался.
— А чем это объяснил? — интересуется Джун.
— Что это его не интересует. Я тогда предположил, что, возможно у него есть более выгодное предложение от других компаний, но он заверил, что нет. И вообще, он не собирается работать в какой-либо компании.
— Странно, — задумывается Намджун. — Это все неспроста.
— А я вам говорил, что с этой парочкой что-то не то, — начинает верещать Юнги. — По нему скрыта информация, я проверил. Больше даже, чем по Паку.
— И что ты выяснил? — хмурится Чонгук.
— Информации слишком мало, её практически нет. Даже сведения о его семье зашифрованы. Написано только то, что он учился в СНУ на факультете бизнеса и финансов. А последнее место работы и единственное, между прочим, это — KimSo. Намджун в этот момент давится пивом и роняет бутылку на пол.
— Джун, ты издеваешься, — стонет Мин, — это уже не смешно.
— Это нихуя не смешно, Юнги, и я сейчас не про несчастную бутылку говорю, что вывалилась у меня из рук. KimSo — это компания Сокджина.
— Чегооооо? — в шоке тянут остальные.
— Того. Какое отношение он ко всему этому имеет? — кричит Намджун. — Получается, я совсем не знаю ничего о жизни Джина.
— Хён, ну не расстраивайся, — пытается приободрить друга Гук.
— Да, меня это бесит. Сначала Пак, потом Ким. Юнги прав, тут что-то нечисто.
— Что ты имеешь в виду? — удивляется Чонгук.
— Может, это промышленный шпионаж? — выдаёт Нам.
— Так, — начинает орать Хосок, — вы, по-моему, пересмотрели шпионских боевиков.
— И кто за кем шпионит? Пак за мной или Тэхён за Хосоком? Не придумывай, Намджун. Конечно, всё это странно, но я скорее поверю, что Сокджин подослал своих тонсенов, чтобы шпионить за тобой, чтобы ты налево не ходил.
— Точно, — орнул Хоби со слов Чонгука. — по-моему, это бред.
— И мне тоже так кажется, — выдыхает Чонгук.
— Ну, на самом деле в этом что-то есть, — задумывается Юнги о словах Джуна.
— Юнги, я тебя умоляю, не поддерживай эти безумные идеи. Тэхён за неделю нам столько всего нашёл. Он выявил шестерых крыс Кана, раскрыл столько махинаций. А без Чимина я вообще, как без рук. Он ни разу меня не подставил, наоборот, даже по сей день задницу мою перед отцом прикрывает. Так что ни о каком предательстве с их стороны и речи быть не может.
— Но ты не будешь отрицать, что у них есть какие-то секреты и тайны. Они оба что-то скрывают.
— Например?
— Например, кто такой на самом деле Тэхён? Или, почему Пак пристроил его в нашу компанию именно сейчас и на месяц, да еще на такую убогую должность? С его мозгами он должен минимум сидеть в кресле Хосока, а максимум в кресле твоего отца. Почему он этого не хочет?
— Я не знаю, — вздыхает Чонгук.
— Погодите, ребят, но ведь Тэ упоминал что-то сегодня про свою жизнь и работу, — говорит Хосок. — Ну, вспомните, проект, открытие какого-то сезона.
— Да, да. Что-то такое было, — замахал руками Намджун на эмоциях.
— Мони, блядь, — рычит Юнги, — перестань своей мельницей махать, а то ещё что-нибудь случайно разобьешь, как всегда.
— Ты отстанешь от меня сегодня или нет, — возмущается старший. — Мне что теперь, не стоять, не ходить, не дышать?
— Самое главное правило для тебя, — фыркает Юнги, — это держать свои руки при себе, а то они у тебя живут отдельной жизнью. У тебя скоро денег не хватит, чтобы покупать и чинить, то, что твои культяпки ломают.
— Ладно, я понял, — вздыхает Намджун и садится на место.
— Что у нас может быть связано с сезонностью? — серьезно спрашивает Юнги у присутствующих.
— Туризм, искусство, может быть, спорт, — начинает перечислять Гук. — На самом деле хренова туча всего.
— У нас есть преимущество, о котором наши голубки не знают, — просиял Мин, — это место на крыше. Наверняка они теперь там будут тусить и секретничать.
— И что ты предлагаешь, — скептически выгнул бровь Намджун, — каждый раз перед ними скакать на крышу, прятаться в этой камере пыток? Уууу, а лучше вырыть тоннель из кабинета Чонгука прямо в эту будку. Как ты вообще узнаешь, что они на крыше?
— Ну, ты мыслишь в правильном направлении, друг мой, — улыбается Юнги.
— Что-то мне это уже не нравится, — подозрительно смотрит Хосок. — Что ты задумал, маньячина?
— Мне тоже, — соглашается с Хоби Джун.
— А мне интересно, что хён придумал, — поддерживает пепельноволосого Гук.
— Это мой мальчик, — тянет на себя брюнета Юнги, что тот начал задыхаться.
— Ты меня задушишь, — кое-как выпутывается Чонгук. — Ну, что ты там придумал?
— Мы установим скрытые камеры, — выдаёт Мин.
— На крыше? — начинает доходить до Чонгука.
— Да и ещё я подумал, про ваш туалет.
— Чего? — охренел Чонгук.
— Директор Мин, — серьёзно говорит Намджун, — я, конечно, понимаю, что ты хочешь лучше рассмотреть все расщелины Пака, если живьем не дают, но скажу тебе, как юрист, это противозаконно. В туалетах нельзя устанавливать видеонаблюдение, тем более скрытое. Это вмешательство в частную жизнь, а она неприкосновенна, тем более на рабочем месте. Ты ёбнулся совсем? Это вам не игрушки.
— Хён прав, — соглашается с Джуном Гук, — и мне самому стрёмно будет от этого. Но насчёт крыши, это хорошая идея.
— Ты серьёзно? — удивляется Джун.
— Да. Это единственный наш шанс узнать хоть что-то.
— Не знаю. Мне это не нравится, — вздыхает светловолосый. — Хоби, ты что думаешь об этом?
— Я как все, Джуни. Но здесь мы ничего не нарушаем. Крыша — это территория компании. Пак загрёб эту территорию самовольно. Даже если они узнают о камерах, ничего по закону предъявить не смогут. Но надеюсь, они этого не узнают.
— Джуни, неужели ты ничего не хочешь узнать про Джина? — пошёл с козырей Чонгук. — Если бы мы сегодня не сидели в этой злоебучей будке, то ты никогда бы не узнал, что Тэ и Чимин друзья твоего парня, ведь так?
— Да, — соглашается старший.
— Это вынужденная мера, мне тоже не особо приятно от той мысли, что если Тэхён узнает об этом, то обидится и пошлёт меня. Но, я понимаю, что это мой единственный шанс узнать и понять Тэхёна. Я хочу его. Хочу быть с ним, но эти тайны вокруг меня напрягают.
— Хорошо, — соглашается Джун, — вы меня убедили. И как это всё будет? Когда и кто их туда поставит?
— Это беру на себя, — отвечает Юнги. - Завтра — они уже будут там. Они будут выведены только на четыре аккаунта, то есть на нас с вами. Наблюдать сможет каждый со своего рабочего компьютера.
— Отлично, — улыбается Чонгук, — давайте выпьем за это. «Дьявольский квартет» поднимают и чокаются бутылками, как слышат трель мобильного телефона. По мелодии понимают, что это телефон Намджуна. Отыскав мобильник в недрах собственных брюк, блондин удивляется, когда видит на экране телефона фотографию своего любимого парня. Он смотрит растерянно на парней рядом с собой и спрашивает:
— Что делать? Он обычно не звонит, когда развлекается. Мне это не нравится.
— Включи громкую связь, — командует Юнги.
— Зачем? — пялится на друга Ким.
— Чувствую, сейчас будет весело.
— В смысле? Ты о чём? — не понимает старший.
— Они походу напились, и зуб даю, что Джин тоже будет на громкой связи. Им нужна информация, — заговорчески шипит Юнги.
— Хорошо, — соглашается Нам, принимает звонок и слышит пьяный и весёлый голос Джина, а рядом невнятную возню. Походу Юнги прав, сейчас будет весело.
— Алло, солнышко моё, — пропел Джин, — соскучился по мне?