Плохие друзья

pt.6

Хуже того, что Чимин сбежал, могло быть только то, что он снова перестал ходить в школу. И теперь Юнги раздражало это не меньше, чем Гэри, только по иной причине. Он писал ему сообщения, но ни одно из них так и не отправил, потому что должен был извиниться не только за своё предательство, но и за свой поцелуй, а о втором он совсем не жалел. Мин пытался представить, чем может заниматься Чимин, но в голову приходили только жуткие мысли, в которых Пак всегда был испуганный и заплаканный. За год он ни разу не видел его слёз, а за последние дни едва ли ни при каждой встрече. Тревожный знак. И Юнги это знал.

Мин закрыл ноутбук и лениво потянулся, сидя за столом. Уже начинало смеркаться, когда он вспомнил, что мама, уезжая из дома по делам, просила его прибраться и вынести мусор. — Черт... — протянул Юнги, понимая, что совсем забыл про стиральную машинку, которая отключилась уже четыре часа назад. Но только он поднялся, как зазвонил телефон. Юнги глазам не поверил, увидев номер Чимина. — Алло, — ответил он, но на другом конце была тишина. — Чимин? — позвал он чуть громче и услышал в трубке неровное шумное дыхание. — Юнги... — сдавленно произнёс Пак, всхлипывая, и где-то совсем рядом просигналила машина. — Ты плачешь, Чимин? — неуверенно спросил Мин. — Что с тобой? Где ты? — Я в такси. Я еду домой, — сказал он тихо. — Юнги, ты... ты простишь меня? — За что я должен простить тебя? — голос Мина прозвучал слишком взволновано, мгновенно выдавая его встревоженность. — За всё то, что я сказал тогда тебе. Я был не прав, — Чимин снова всхлипнул и тяжело вздохнул, прежде чем продолжить. — Я могу понять тебя, правда могу, не знаю, почему я так разозлился на тебя... и за то, что сбежал, не ответив, тоже прости. Ты так нужен мне, Юнги... так нужен... — Что-то случилось? — крепче прижимая к уху трубку, спросил Мин, уже догадавшись, что Пак в отчаянии, поэтому он звонит ему. Больше некому. — Джун больше не справляется. Его страдания становятся невыносимыми. Они попросили... попросили меня... — Чимин совсем расплакался, до Юнги доносились одни лишь всхлипы, но он и так уже всё понял. — Чимин, я сейчас... — Мин не успел договорить, звонок неожиданно оборвался. Чимин сам его сбросил, потому что был больше не в состоянии говорить. Он сжался на заднем сидении такси, прикрывая лицо ладонями. Решение позвонить Юнги было спонтанным и, как ему теперь казалось, глупым. — Остановите мне здесь, пожалуйста, — попросил он водителя, торопясь скорее оказаться на воздухе. На улице было свежо, он зашагал в сторону дома, надеясь, что небольшая прогулка поможет ему справиться с нахлынувшей паникой и успокоиться. Холод обжигал влажные щёки, дыхание сбилось, в глазах продолжало мутнеть и приходилось без конца промакивать их рукавом. Идти было недалеко, он уже видел свой дом и... знакомую фигуру у двери. — Что ты здесь делаешь? — спросил Пак, удивляясь, как Юнги добрался быстрее него. — Тебя жду, конечно, — запыхавшимся голосом проговорил Юнги. Чимин опустил голову, не желая, чтобы Мин видел его заплаканное лицо, и открыл перед парнем дверь. — Заходи, — пригласил он, и услужливо поставил перед ним тапочки. — Хочешь чего-нибудь? — всё так же пряча глаза, растерянно проговорил Чимин, не зная как теперь вообще вести себя рядом с ним. — Я выпил бы чаю, — смущаясь не хуже Пака, ответил Мин. У Чимина был красивый дом — весь в светлых тонах с паркетным полом, дорогой мебелью и до блеска сверкающий чистотой. Такие дома Юнги видел прежде, разве что по телевизору. Пак провёл его по широкому холлу в просторную кухню, смежную со столовой, где помимо обеденного стола была ещё и барная стойка, за которую собственно и сел Мин, оглядываясь по сторонам. — Боже, шаром покати... — вздохнул Пак, открывая холодильник. — Джуну стало хуже, мама вынуждена разрываться между работой и ним, без неё дома полная анархия со всеми вытекающими последствиями, — виновато произнёс он и принялся заглядывать в кухонные шкафы. — Прости, есть только печенье, — он достал пачку печенья и, разорвав упаковку, высыпал его в чашку. — Да оставь ты всё это, — Юнги выдернул у него из руки упаковку и отложил её в сторону. — Посмотри на меня, Чимин. Чимин притих и, опустив голову, принялся царапать ногтем большого пальца столешницу. — Посмотри же на меня, — чуть тише повторил Мин, подходя к нему. — Ты в порядке, Чимин? Мин дотронулся до руки Пака, и тот резко поднял голову, посмотрев на него покрасневшими от слёз глазами. — Нет... — ответил он почти шёпотом и, не отрывая взгляда от Юнги, заторможенно, словно в замедленной съёмке, протянул к нему руки, дотрагиваясь до его талии. — Я думал, что готов ко всему, но мне так страшно... — Пак принялся мять пальцами толстовку Мина. — Прости, что позвонил и расплакался в трубку, я просто запаниковал... — Чимин... — вздохнул Юнги. — Это ведь твоё тело. Никто не вправе осуждать тебя, если ты не согласен отдавать свои органы. Ты же живой человек, а не конструктор, — он обнял его одной рукой и тихонько похлопал ладонью по спине. — И ты ведь тоже сын своих родителей. Они должны понять тебя и простить. — Я себя не прощу. Чимин отстранился и облокотился на барную стойку, опустив голову. Отросшие волосы скрыли от Мина его лицо. Он прижал ладони к груди и начал едва заметно покачиваться. «Это нервное», — подумал Юнги и заправил ему прядь волос за ухо. — Если бы я только мог, хоть чем-то помочь тебе... Но всё что я могу — это быть рядом. Сейчас. Только в это мгновение, потому что завтра ты снова исчезнешь, — расстроено проговорил Юнги. — Скажи, как мне быть, скажи, что ещё я могу сделать? — Будь моим другом. — Не могу, Чимин. — Ты злишься на меня за то, что я наговорил? — виновато взглянул на него Пак, поднимая голову. — Боже, конечно, нет. Ты вообще не должен был просить у меня за это прощения, — Юнги на несколько секунд замолчал, замечая, что Чимин смотрит на него так, как никогда прежде — с огромной тоской. — Я целовал тебя, и поцеловал бы снова. Я думаю о тебе иначе, совсем иначе, нежели должен. Нет. Мы будем плохими друзьями. Ничего не выйдет. Юнги отступил на несколько шагов, и это было не специально, но Чимину показалось, что он нарочно увеличивает между ними дистанцию в подтверждении своим словам. — Тогда будь тем, кем хочешь быть, — Пак неожиданно бросился к нему и снова вцепился в толстовку. — Я буду любить тебя... не знаю... быть может я уже люблю тебя. Да. Так и есть. Потому что не могу без тебя. Я думал о тебе всё это время и очень... очень сильно скучал. Будь со мной, Юнги. Клянусь никому ничего не говорить. Только не уходи, только не оставляй меня... Мин обхватил его руками, жмурясь от боли щемящей в груди, Пак прижимался к нему так же, как тогда за углом школы, ища защиты. — Я не могу остаться один, я не справлюсь без тебя, Юнги... — хрипло зашептал Чимин. — Ну что же ты... ну перестань же, — Юнги, немного отпрянув, взял его лицо в свои ладони. — Конечно, справишься. Ты так долго справлялся с этим один, ты очень сильный и на самом деле очень смелый. Я уверен, что ты способен преодолеть любые трудности и без меня... но я всё равно буду рядом. — Мин губами коснулся его щеки, снимая с неё одинокую солёную каплю. — Чтобы поддерживать тебя и... — он прижался своей щекой к его щеке, договаривая ему на ухо: — и чтобы любить.