Beastman Forcefully Raising a Wife /Зверочеловек насильно воспитывает жену

Определенно понравится морской мир.

Мясо Пылающей птицы оказалось неожиданно вкусным. Шу Цзиньтянь съел целых две ноги и поддерживал свою талию, которая почти не могла согнуться.

После этих нескольких дней знакомства Шу Цзиньтянь обнаружил, что Шу Ханью очень боялся обжечься. Даже если бы это была слегка горячая еда, он бы ее не съел.

Съев две куриные ножки, он обнаружил, что оставшиеся две уже совсем остыли. Таким образом, Шу Цзиньтянь неохотно отдал оставшееся мясо Шу Ханью на съедение.

Шу Цзиньтянь похлопал Шу Ханью по плечу и сделал вид, что великодушно предлагает:

- Брат, благословения и трудности должны быть разделены. Раз уж мы вдвоем поймали эту птицу вместе, давай тоже съедим это мясо вместе, ба!

Шу Ханью нахмурился. Ему не нравилось есть странные вещи, которые ела самка, но, не в силах отказаться от ее доброты, он просто проглотил остатки пищи целиком.

Когти Пылающей птицы были очень острыми. Шу Цзиньтянь был тому ярким примером. Он чувствовал себя хорошо, но его травмы действительно были серьезными. Две птицы впивались ему в спину когтями и оставили после себя четыре глубоких кровавых раны.

Внизу на спине была особенно глубокая рваная рана, с куском плоти, вырванным острым когтем птицы. Края раны слегка припухли и разошлись в стороны, обнажая красную плоть внутри. Это выглядело особенно свирепо.

Его правая рука, которую повредил птичий клюв, была еще хуже. Рана была такой глубокой, что была видна кость. И болела так сильно, что Шу Цзиньтянь не мог даже пошевелить рукой.

Каждый раз, когда Шу Ханью видел раны самки, в нем поднимался поток гнева. Но с птицами, которые издевались над ней, он уже разобрался. Даже если бы он захотел продолжить месть, птицы были мертвы, а их гнездо пустовало. Даже птичье яйцо были съедены самкой.

Без возможности выплеснуть свой гнев, он мог только подавлять его. Когда он сворачивался вокруг самки, чтобы уснуть, он не осмеливался прикоснуться к верхней части ее тела, опасаясь случайно причинить боль.

Сам Шу Цзиньтянь не придавал этому значения, хотя и чувствовал, что это было весьма выгодно, так как эта рана не давала большой змее плотно обвиться вокруг него. Единственными кому здесь не повезло были эти жалкие большие птицы. Шу Цзиньтянь тайно поставил белую свечу для больших птиц в своем сердце.