your heart will be broken |ᴊ.ʜ|

forty

Я покинула свою комнату и направилась в прихожую, в которой мама и козел, то есть, отчим, стояли и разговаривали — причем на повышенных тонах. Я даже остановилась, притаившись за углом, чтобы послушать.

— Крис, это немыслимо! Ты с ума сошел? — жалобно спросила мама. — Повторяю еще раз — мы просто разговаривали с твоим другом!

— Он с тобой заигрывал, — злым голосом ответил отчим. — Я все видел.

— Он рассказывал мне о своем бизнесе! — воскликнула мама.

— Да мне плевать, о чем он тебе говорил, Дана! Лучше признайся — он тебе понравился, да? — В голосе отчима была ревность. Мне почему-то стало не по себе.

— Что ты несешь?!

— Ты ему так мило улыбалась, смеялась, поправляла волосы. Он тебе точно понравился. Я же знаю. Знаю! А сколько он тебе комплиментов сделал за столом, а?

— Я не просила его делать мне комплименты! — выкрикнула мама.

— Но ты благодарила его.

— Потому что это банальная вежливость! Зачем ты его ударил, Крис?

Ударил? Кого это там козлоотчим ударил? Друга? Потому что ему показалось, что тот флиртует с мамой? Он больной?

— Чтобы знал свое место. На мою женщину никто не может так откровенно пялиться. Для друзей исключения нет.

Я все-таки появилась в прихожей — нужно было понять, что с кроссовками Джейдена. Хотя, честно сказать, видеть Криса мне совершенно не хотелось.

— Вы уже приехали? — мастерски сыграла я удивление.

При мне Крис больше ничего не стал говорить маме. Просто ушел в их комнату. Я бросила взгляд в сторону — белые кроссовки Джейдена незамеченными остались стоять в сторонке. Видимо, из-за эмоций обычно внимательный отчим их не заметил.

— Что случилось? — спросила я, видя, что на маме лица нет.

Она отвела взгляд в сторону.

— Приехали на дачу к его друзьям, а ему показалось, что один из них... Ну, в общем, заигрывает со мной, — призналась мама тихо. — И ударил его. Они сцепились — их едва разняли.

— Он ненормальный, — прошептала я. — Мам, я тут статьи читала — таких, как Крис называют абьюзерами, и они...

Мама прижала указательный палец к губам, и я замолчала.

— Не лезь в дела взрослых, дочка.