На грани риска.

Глава 21.

Я предложил Алисе обсудить всё более досконально за пределами офиса на выходных где-нибудь в кафе. А на сегодня я отпустил её с работы. Во-первых, чтобы ей сильно не перегружать себя, а во-вторых, чтобы глаза мне не мазолила.
Выдохнув и встряхнув головой я захожу в свой кабинет. Аля прилежно сидит за столом, положив руки на коленки. Поправляю ворот рубашки и, отойдя большой стол, становлюсь напротив неё. Прячу руки в карманы.
— прости, Егор... — начинает она. — я понимаю, что поступила очень некрасиво. Ничего не сказала и просто сбежала, — опустив голову, говорила Аля.
— у тебя своя семья, муж, я понимаю, — усмехаюсь я.
— я уже решила, Егор, я съезжаю от мужа и подаю на развод. Я считаю, это единственное верное решение в этой ситуации. Наша семья с Сергеем разрушена. Мы изменяем друг другу, мы не первый раз ищем кого-то на стороне. Я бы хотела... хотела быть только с тобой, — от волнения женщина прикусывает нижнюю губу, пытаясь скрыть свою улыбку.
— это правильно решение, Аля, — подхожу к женщине и наклоняюсь к её лицу. — ты уже нашла место, куда съедишь? Я могу помочь.
— я пока поживу у мамы, такой был уговор у нас с Серёжей до самого развода. Помощи не нужно, спасибо, Егор, — поворачивает голову и поднимает взгляд на меня.
— с кем останется мальчик? — или вопросы продолжают возникать в моей голове. Мне хочется знать всё.
— со мной. Я его люблю гораздо больше, чем тот же отец Миши. Конечно, одной с ребёнком на руках будет тяжело, но... справлюсь.
— ты не одна, — наклоняюсь и оставляю нежный поцелуй на щеке Алевтины. Но наш диалог разрывает звонок моего телефона, лежащего на столе.
Я отстраняюсь и беру телефон в руку. Звонит отец. Он перезвонил... Странно, ведь он никогда не звонил первым и уж тем более не перезванивал. Но это сейчас неважно, я очень хочу услышать его голос. Мы не общались уже несколько месяцев.
— я сейчас. Отец звонит, я должен ответить, — говорю Але и поспешно покидаю кабинет. Выхожу в приёмную, где тихо и никого нет. То, что нужно мне сейчас. — алло, — на выдохе отвечаю я. Улыбка растягивается на губах, я так уже хочу услышать голос папы.
— здравствуйте, вы Егор, я правильно понимаю? — говорит в трубку голос совсем незнакомой мне женщины.
— здравствуйте. Да, всё верно. А с кем я сейчас разговариваю? — моя минутная радость быстро уходит, снова забираясь куда-то глубоко. Появляется какая-то тревожность.
— Екатерина Борисовна — заведующая санаторием, где находился Владимир Ильич. Отвечаю я, потому что Владимир Ильич умер уже как три дня назад. У него остановилось сердце, врачи не смогли уже ничего сделать. Мне очень жаль, — говорит эта женщина, а последние её слова ещё очень много раз проносятся эхом в моей голове. — вы можете приехать. И нужно что-то решать с похоронами. Хорошо, что вы нам позвонили.
Рука с телефоном медленно опускается вниз. Перед глазами мелькают чёрные точки. Я ничего не слышу. Ничего не вижу. Мир просто рушится перед глазами. Папа... родной мой папа.
Откидываю телефон на диван и хватаюсь за голову, скатываясь медленно по стене. Сажусь на пол. Еле сдерживаюсь, чтобы не закричать на весь офис от той боли, которой сейчас наполнено моё сердце.
Да, я отправил отца на лечение в санаторий, да, я не звонил, не писал, да, я занял его место. Но я никогда не переставал его любить, как родного отца. Я рано потерял маму и это знатно отразилось на моём характере. А сейчас моя жизнь с каждым вздохом рушилась. Аля, Алиса, Лев Николаевич, отец... всё смешалось. Я запутался в сетях. Кто мне сможет протянуть руку помощи и протянет ли?...