Магия любви | Лев Черепанов

Часть 8.

Шлепок. Щека в миг разгорелась и приобрела красный оттенок. Мне даже довелось почувствовать небольшие порезы от длинных ногтей девушки на своей коже. Я прислонил к этому месту ладонь, морщась, прошипел от неприятной боли, после чего бросил злобный взгляд на Диану. Я был зол, хоть и старался переступить через себя и повести иначе.
Я сделал глубокий вдох, потом выдох, а после сухо спросил:

— В своем уме? Или чужой в аренду взяла?

Диана оттолкнула меня, и я едва удержался на ногах, цепляясь за неизвестные предметы. В комнате было темно, но блеск ее огненных глаз освещал эту темноту. Казалось, даже больше, чем нужно. Мне хотелось придушить ее. И я едва держал себя в руках, чтобы не совершить задуманное.
Я обернулся, обращая внимание на ключ, вставленный в замочную скважину, прокрутил его и сунул в карман своих штанов. Теперь дверь была закрыта.
Я скрестил руки на груди, облокачиваясь об стену. Я молчал, ожидая признания Дианы и извинений. Она сцепила свои пальцы между собой, стояла так же молча, как и я. Нарочно молчал, ждал.

— Ты снова запер меня. Это начинает нервировать.

— За дело.

— За какое еще?

— Ты будто не знаешь. За это, как минимум.

Я указал на свое лицо, зная, что она прекрасно понимает, о чем я говорю, пусть и не видит. Она снова промолчала. Я знал, что не выпущу ее отсюда, пока не добьюсь того, чего желаю. И я прекрасно понимал, что это жестоко, поступать вот так. У меня не было иного выхода. Диана избегала меня, отвергала. И это не история про отказ. Дело было во лжи. Она лгала мне. Лгала о том, что я ей неприятен, о том, что не делает того же сама, лгала всегда. Пусть она и не всегда говорила об этом, а показывала, но смысл от этого не менялся. Я отпустил бы ее, зная, что это все не так. Но каждый раз, когда я прижимал ее вот так к стене, глаза и ее тело говорили все сами за себя. Я что - то чувствовал к ней сам, но пока объяснения тому у меня не было. Можно ли это назвать такой же ложью?
Я слегка ссутулился, чувствуя, что она подходит ко мне, вставая напротив.

— Не заставляй меня ненавидеть тебя за твои поступки.

Она сказала это с сожалением и грустью в голосе. Сказала так, что эти слова попали прямо в сердце. Никто прежде не смел вот так ворошить его. Каждый раз, когда я собирался проучить ее, она проучивала больше. Этому безумию не было конца.