Фанатка/Ликрис

Глава 25

Когда мы возвращаемся, кажется, что Москва утопает в дождях, как в слезах. Пасмурно, всюду лужи, небо серое, словно измятая вата. Однако, несмотря на непогоду, у меня хорошее настроение. Эти выходные были волшебными. Единственное, что меня огорчает, так это то, что мы не сняли северное сияние на камеру – завороженные небесным представлением, просто забыли об этом. Однако Крис утешает меня, говорит, что мы еще вернемся за ним. И я ей снова верю. Мне кажется, что после поездки мы стали ближе – между нами протянулась особая нить, соединившая наши души. А еще мы оба пропахли морем и солью.

Я рассказываю маме о нашей поездке, а она улыбается и говорит, что Захарова хорошая. Почему-то она уверена, что у нас все получится. Откуда у мамы эта уверенность, я не знаю, но внутренне с ней согласна.

Она моя. И я никому не собираюсь её отдавать. Я влюбилась не только в неё, но и в краски – заново. Единственное, что меня гложет, – Габриэль, и я набираюсь сил, чтобы обо всем рассказать Кристине. Она должна меня понять. Должна принять меня такой, какая я есть, со всем моим грузом прошлого, в котором из-за меня лишился жизни человек.

В понедельник в университете я рассказываю о поездке Мишель, которая, как обычно, хочет знать абсолютно все.

– А я ведь говорила, что не нужно её бросать! ликующе восклицает она. – Нужно лишь немного потерпеть! Говорила же? Говорила!

Я улыбаюсь. Мне все еще кажется, что я там, на самом краю мира, у северного моря.

– У вас что-нибудь было? – с заговорщическим видом спрашивает Гаджиева.

Я поднимаю на нее затуманенный взгляд.

– Что? – непонимающе спрашиваю я, погруженная в воспоминания о море.

– Боже, Андрющенко, ты такой ребенок, – умиляется подруга и треплет меня за щеки. – Вы спали?

– Если только в одной кровати, – искренне смеюсь я.

– И она ничего не сделала? – широко распахивает синие от линз глаза Мишель.

– Накрыла одеялом и обняла. – Мне становится еще смешнее.

– И все?!

– И все.

– Может, с ней что-то не так?! Она к тебе даже не приставала?

Я вспоминаю самолет и закусываю губу. Мишель сразу смекает, в чем дело, и требует подробностей. И я рассказываю.