Минхо своим присутствием греет Джисона и его душу. Мозг, наконец, отдыхает от всего. И Джисон спит, словно младенец. А Минхо сидит рядом и охраняет его сон, будто чародей.
Черти Джисона спрятались в тени. Позволили выспаться ему, как нормальному человеку.
Пока пневмония давала о себе знать.
Джисон несколько раз просыпался кашлять и под нежное убаюкивание Минхо засыпал вновь.
А тот словно стихи читал своим тихим мычанием. И ни разу не позволил себе отойти от любимого.
Руки сами собой тянулись к мокрой от пота голове. Мягко касались подушечками пальцев и, будто вселяли спокойствие и умиротворение.
Джисон лишь раз за ночь проблевался. А желудочный сок вновь обжёг ротовую полость. Джисон сплёвывал кровь и блевотину, желая извержения своей болезни.
Но пневмония уже вросла в его лёгкие и укрепилась там до конца.
Как и их любовь.
Минхо заботливо оставил ему ведро возле кровати и пересел на диван, где была постелена простыня.
Даже ночью на улице жарко. Луна обжигает кровоточащих людей. А Минхо и вовсе сгорел за это время.
Он плакал всю ночь. Заставлял новые потоки вернуться обратно, но не получалось. Отвлекал лишь кашель Джисона. Он бежал к нему незамедлительно, подставляя алый платок ко рту.
А Джисон целовал ему руки своей болезнью. Органы обжигало блевотой, а лёгкие надрывистым кашлем. Горло давно уже в лаве, и Джисон даже не сглатывает, боясь потревожить воспалённые стеночки.
Минхо не спал вообще. Прокручивал в голове проклятый диагноз. А в два часа ночи пошёл читать рекомендации.
И к пробуждению Джисона стол на кухне расцвёл.
Минхо учёл все пункты. Боялся, что Джисону может что-то не понравиться.
Да и сейчас боится, смотря на то, как Джисон с удивлением таращится на множество блюд.
— Ты когда всё успел? — он поднимает свои ещё сонные глаза на Минхо. Теперь тот выглядит отвратно. — Совсем не спал?
Джисон преодолевает между ними расстояние. Глядит на Минхо с осуждением и рассматривает его опухшие красные глаза.
Минхо обнимает его. Осторожно и робко. Боится сломать тому мягкие кости.
— Буду жить с тобой, — он гладит его по голове, чувствуя, как чужие руки оплетают шею. Словно змеи, что поселились в его лёгких и сдавливают с каждым днём всё сильнее.
