Безымянная актриса и герой-гений.

Уже отброшенные обиды.

Ощущение не из приятных, когда доселе нежданный гость стоял рядом с воротами дома. Она попыталась сглотнуть, нервно поправив сбившуюся светлую прядь, но получилось неловко и, можно сказать, забавно. На секунду Гин по привычке обрадовалась полному сюрпризов футболисту, который мялся отдавая несколько пачек мармелада с любимого ларька. Однако сегодня он был очень даже серьезен и без мармелада, как жаль.

— Зачем пришел? — метит не в бровь, а в глаз. Девушка с раздражением смахнула волосы назад. — Если встретиться с братом, то он сейчас на подработке, будь добр приходи в другой раз, а лучше предупреждай и не заявляйся в такое время, соседи не так поймут. — протянула Судзуки, подходя еще ближе, рассматривая наглое лицо парня.

Ей уже этот цирк по горло стоит, лучше бы она не соглашалась на предложение скрасить вечер, который тут же пошел прахом. Она подняла глаза вверх, закатывая. Вечернее небо перекрасилось в красно-оранжевые тона, а после начало постепенно переходить во мрак с уходом солнца. Время шло, но никто не проронил и слова. Немного напрягало, что он все еще стоял и молча смотрел на неё, просто не проронив ни слова. Как подсказывает её шестое чувство, сегодня ночь будет долгой и откровенной. Для обоих.

— Извини, — Гин переместила свой взгляд с неба на парня, все также хмурясь. — У тебя нет брата.

Как бы невзначай бросил Чигири, прошелестев мнимо губами. Это был не вопрос, а утверждение. На миг у неё все закрутилось в животе, неприятный спазм прошелся по всему телу и как только дошел до мозга, она громко вздохнула, показывая свое напускное раздражение.

— Чего-о, с какого такого вывода? — на её лице исказилась нервная улыбка и звонкий смех, перекрывающийся лаем дворняг и вороньих карканий. Она не понимала зачем она здесь и почему все еще стоит, смотря на этого наглого парня. Ответ прост – до конца позориться, если тянуть эту драму, то хотя бы достойно и с поднятой вверх головой. — Извини, у меня сейчас нет времени на такое, пожалуйста, приходи в следующий раз.

Но не про неё, она всегда кому-то уступала, всегда боялась осуждения и создавала мнимую жизнь борзого спортсмена, который особо не задумывался о своих поступках и о чьих-то чувствах. Сплошная фальшь и ничего больше в словах прошлых лет, а если её чувства были просто ненастоящими, она всего лишь привязалась к его постоянному вниманию и сама напридумывали всякого.