Г Р У З || Двойная игра

Билет № 11

“ Ты отправишься в командировку,” — отдавалось эхом в подсознании.

Глаза с трудом приоткрылись. 
На лбу выступили капли пота. 
Влажная от озноба футболка прилипла к спине. Хрупкое тело горело, а разум задыхался в липком плену тревог. 

Скованная цепями кошмара, Кэролайн часто дышала. Перед глазами густым туманом стелилось ведение: над ней склонилась бригада врачей, каждый взгляд – ледяной скальпель, рассекающий душу. 

— Это просто сон. Просто кошмар, — повторяла слова словно мантру, боясь в них не поверить. 

И не верила. 
Дрожащими от страха руками задрала на себе одежду – сбросить последние капли сомнений. Они убивали живьем. Глаза налились густыми слезами. И от этого Кэролайн не заметила два маленьких шрама по бокам в самом низу живота, что зажили за короткий срок благодаря нужным препаратам. Она долго находилась в бессознательном состоянии, благодаря нудным дозам снотворного.

“Это всего лишь сон”, — продолжала успокаивать себя, прикрыв глаза, с них упали первые слезы.

Запах хлора отсутствовал – не хирургия. Нет грязи, пыли в воздухе – не подвал.

Пленница проморгалась. Плач не стихал. Она натянула на себя тонкое одеяло, под которым и очнулась здесь, до самого носа. От постельного белья веяло едва уловимым ароматом горной лаванды. Только сейчас она уловила этот аромат, что словно пытался ее успокоить, притупить чувство страха. Страх внутри настолько приелся, перенасытил разум, что Кэрри уже и не понимала, насколько она сейчас напугана. 

Или страх стал частью ее жизни и превратился в норму каждодневных ощущений. 

Находясь, как оказалось, в просторной комнате, обставленной по минимуму, но с неким уютном, было трудно поверить, что тут живут обычные люди, а не изверги, что ее похитили. 

Бесконечный вопрос в голове не стихал: где она?

Послышался шум. Кэролайн повернулась и заметила немного приоткрытое окно. И хотелось бы рвануть к нему, как услышала мужские голоса за стенами этой комнаты. Здесь явно есть охрана.

Женское тело задрожало в плаче. Это плач бессилия. Истощенная морально, она дала волю горестным слезам. Соленые дорожки полились рекой по бледным щекам и кожи ладоней, что прикрывали лицо. Надежда на лучшее смывалась с каждым тихим всхлипом, с каждой соленой слезой, что омывали темную радужку и черные короткие ресницы.