Нет, Изуку, конечно, подозревал, что после рокового патрулирования всё между ним и Каччаном изменится, но он представить не мог, что изменения будут такого рода. С того самого дня, как он принес Изуку в его комнату в общежитии, они не перекинулись даже парой слов. Да что там! Бакуго даже не смотрел на него, словно его вовсе не существовало. И это задевало хуже любых оскорблений. Ведь оскорбления со стороны Бакуго означали, что он его хотя бы видит и считает достаточно важным для того, чтобы бросить ему пару слов. Сейчас же Кацуки игнорировал его, и Мидория временами задавался вопросом, а не привиделась ли ему их близость.
Изуку терпел неделю. В душе зрела надежда, что в один из дней Каччан всё-таки посмотрит прямо на него, отведёт в сторону, и они поговорят как нормальные люди о произошедшем. Ведь для Изуку это было действительно важно.
Настолько важно, что он не мог спать ночами. По простой причине — ему снилось то, что произошло в том проклятом барьере. Он просыпался на мокрых от пота простынях, сбитых в самый низ кровати от его мельтешений во сне. И со стоящим членом, таким твёрдым, что первые прикосновения приносили больше боли, чем удовольствия. Изуку трогал себя, представляя что это делает Каччан. Ему было мерзко от самого себя, но он настолько привык кончать с именем Кацуки на губах, что даже короткий взгляд на него вызывал в голове калейдоскоп неприличных фантазий. Деку надеялся, что разговор поможет прекратить это безумие.
В конце недели он не выдержал. Прямо после занятий он тенью последовал за Бакуго, уже привычно не обращающим на него внимания. Впиваясь взглядом в широкую мускулистую спину, он невольно вспоминал, как Бакуго нависал над ним, разводил, поглаживал его ноги, и… Деку бешено замотал головой, напоминая вымокшую до нитки собаку. Он не хотел вспоминать дальше. Даже представляя шёпот Каччана на ухо, у него в штанах становилась тесно, что уж говорить о более развратных воспоминаниях, вроде того, как его изнутри распирал набухший член. Чёрт! Мидория захотел с разгона влететь головой в стену. Ведь не хотел вспоминать! Но настырные мыслишки, одна хуже другой, роились в голове, понемногу сводя с ума. Чертыхаясь под нос, и не смотря вперёд, он впечатался в чужую грудь с запахом нитроглицерина. Уже зная, что увидит, Изуку медленно поднял голову и встретился с требовательным взглядом алых глаз. Бакуго стоял, склонившись к нему, и засунув руки в карманы брюк. Губы сжаты в тонкую полоску. Глаза вроде бы безразличные, но на глубине плескалось что-то непонятное. Сколько бы ни вглядывался, Изуку не мог понять, что чувствовал Кацуки.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Оковы страсти
أدب الهواةКак обычное патрулирование могло вылиться в это? Мало того, что он оказался в ловушке с человеком искренне его ненавидящим, так ещё и единственный способ выбраться просто ужасен. Неужели они заперты здесь навечно?