окурки. воспоминания. Мелани.

0.1

Окурки падают за бортик балкона, тушатся о стекло пепельницы, кожу ног и рук. Я сижу на крышке закрытого унитаза в одной футболке и курю свою — обещаю — последнюю сигарету. Никотин проникает в лёгкие раньше воды, и внутренности скручивает от его горькости. Я морщусь и, грея ноги о едва тёплые батареи, подрагиваю от холода осеннего утра.

      Мне исполнилось двадцать три больше полугода назад, а в мыслях до сих пор ты мелькаешь. Такой молодой и глупый, моя первая любовь. Я люблю тебя, слышишь? Даже когда сплю с другими мужчинами, безбожно лгу себе: я тебя не забыла. Я, на куске бумаги, как старомодная дама, пишу самое важное:

« Юра, привет.
      Прошло уже больше пяти лет. Я тебя не забыла. Прости, пожалуйста. За всё, любимый, прости.
Твоя. Навсегда твоя,
Мелани».

      Слёзы текут по моему лицу, косметика на котором ещё не смыта, ещё больше пачкаю его, растирая их широким движением ладони.

Сегодня.

***

      Считанные минуты. Раз-два, раз-два. Три. Я чувствую неладное, когда открываю дверь квартиры. Кажется, даже оставляю ключ в двери, почувствовав запах.
Запах моей юности.

      Отвратный, тяжёлый запах рвоты. Моё сердце замирает на пару секунд прежде, чем мозг срабатывает и складывает все тонкие нити в единую паутинную сеть.

— Юра, — на выдохе шепчу я и глотаю вязкую слюну.

      Я не разуваюсь, спешу сразу в бывшую когда-то нашей спальню. Мрак окутывает комнату, вонь заполняет её, но я не обращаю внимания, копаясь в поисках шторок. Сердце бьётся громко и часто, руки мелко дрожат, и я не могу распахнуть окно. Косо расправив серые шторы, пускаю свежий воздух в грязную комнату и поворачиваюсь к противоположной стене, рассматривая его бледное тело.

Он дышит.

      Юра сидит, полулёжа, на тёмной потной футболке следы рвоты. Длинные кудри сальными прядями лежат на худых плечах, я оглядываю его исхудавшее тело.

Кости.

Одни жалкие кости.

      Я прижимаю его к себе, пачкаясь, но я вовсе не брезгаю его. Наоборот, покрываю его сухую кожу влажными от слёз поцелуями. Юра шевелится в моих руках и что-то мычит, и меня закатывает волна истерики, когда голова оказывается пуста. Что нужно делать? Что делали, когда меня нашли такой же, в луже рвоты?

Скорая.

Скорая, скорая, скорая. Какой её номер?

112?

      Тело Юры, хоть и послушное, но всё такое же тяжелое. Я кладу его обратно, как и нашла, оперев на стену, но немного подумав, переворачиваю на бок. Подрываюсь с ног, в поисках своего телефона. Вроде, оставила в прихожей. Я не обращаю внимания на мусор, пинаю его в стороны и очищаю себе дорогу в этих грудах хлама. Достаю из заднего кармана куртки, неаккуратно брошенной на пол, свой телефон и поджимаю губы, когда доносятся долгие гудки.

      Я не помню, что говорила. Накричала, видимо, на неповинную женщину, назвала адрес и заплакала. Не могу сосредоточиться. Что делать, пока эта чертова скорая приедет?

      Я плачу, захлебываясь слезами, и смотрю на его тело, содрогаясь от своих слов:
— Ненавижу. Ненавижу тебя, дурак, — шепчу я в пустоту и вновь захожусь в рыданиях.