окурки. воспоминания. Мелани.

1.1

Словно тонкий шёлк, ветер покрывал моё лицо, оставляя мягкий поцелуй, свой след на моих губах, на моих щеках, слегка шероховатых и бледных, не успевших покрыться весенним загаром, но всё ещё румяных и свежих.

Мне было семнадцать, когда мы познакомились.

      Апрель. Дороги уже сухи, грязь выбивается кое-где, но по краешкам дорог и в городских парках уже цветут простейшие травинки, даря яркий и тёплый свет.

      Я уходила с вечерней школы: дополнительные занятия, подготовка к экзаменам и прочая чушь, заставляющая меня ужасно тогда стрессовать. Мне только-только исполнилось семнадцать, в прошлую субботу справила его с двумя подругами в одном из небольших кафе. Уже в следующую пятницу — спустя почти неделю — познакомилась с тобой.

      Не сказать, что я не переживала о внешности, только ступив ногой в квартиру одного из твоих знакомых. Я всегда ужасно комплексовала по этому поводу не один год, и даже не пять. Всю мою жизнь, наверное, я думала, хороша ли я.

      Я смотрела на себя в зеркало, отражающее меня немного угловатым тогда подростком. Сейчас, спустя четыре года, в семнадцать, я тоже смотрелась туда. Вьющиеся тёмные волосы, достающие до самого локтя; узкое лицо с большими карими глазами, которые всем виделись грустными, даже если я была весела; розоватые губы и прямой нос, казавшийся мне всегда слишком длинным. Моё лицо представало мне немного странным и не совсем красивым. То есть, оно не подходило под стандарты твоей красоты, что уж говорить об общественной.

      Зато моё тело вполне вписывалось в оценку «весьма неплохо», как сказала Даша. Высокая — около ста семидесяти сантиметров — и худая. Я умалчивала при подруге подробности, но её высказывание лестно прошлось по моей душе.

— Ты во вкусе многих, просто не замечаешь этого из-за комплексов, — хмыкнула она однажды, перебирая журналы у меня в квартире.

      Даша вообще-то была и в моём вкусе, знаешь ли? Ты, наверное, знал, но тактично молчал. Мне нравилась её внешность: что-то притягивающее было в её взлохмаченных тёмно-русых волосах, едва достигающих острых лопаток. От больших голубых глаз до полных, всегда кроваво-красных от нервных покусов губ. Наша общая подруга была чуть выше меня и, наверное, костлявее, но она была моделью. Ей разрешалось, поощрялось быть худой.