«La Cour des Démons» M&G

Глава 10 ( 1 часть)

Что-то блеснуло на квадрате черного мрамора подо мной. Хотя мои губы снова приоткрылись, с них не сорвалось ни звука.

Я потеряла перо.

Меня захлестнул шок.

Моя ярость – или ложь? – стоила мне пера.

Серебряные капли задрожали, а затем начали расплываться под веками. Желание поднять перо и прижать к груди жгло меня изнутри, но меня окружали люди. Если бы я присела на корточки и взяла в руки воздух, то только подтвердила бы их мнение о моем сумасшествии.

Я с трудом сглотнула и оторвала взгляд от пола.

– Я хочу уйти, – хрипло пробормотала я, непрошеная слеза скатилась по моей щеке. Я вытерла ее костяшками пальцев. Я пришла, чтобы заработать перья, и вот я их теряю.

Не сводя с меня глаз, Данил сказал:

– Отведи ее домой, Тристан.

Тристан внимательно посмотрел на молодого босса мафии, прежде чем кивнуть и мягко сжать мой локоть. Как будто мой срыв каким-то образом сделал меня лучше в их глазах. Или, возможно, Тристан был нежен со мной, потому что у него было то, чего явно не хватало в организме Данила, – сердце.

Я смахнула еще одну слезу, пока шла сквозь сумрачное логово порока, безотрывно следя за линиями между половицами.

Я не произнесла ни единого слова, пока Мюриэль вела меня в гардеробную и помогала снять платье. Если она о чем-то и думала, то виду не подала. Я одарила ее слабой улыбкой, от которой в глазах женщины появилось беспокойство. Но с чего бы ей волноваться обо мне? Если она работала на Милохиных с рождения Данила, то она была предана ему.

Тристан засовывал маску в нагрудный карман смокинга, когда я вышла из вестибюля.

– Увидимся через пару часов, Амир.

Охранник что-то проворчал, открывая дверь.

Я хмуро прошла мимо него в освещенный рассветом двор, бросив последний взгляд на статую, украшающую середину фонтана. Плечо женщины выглядело странно, поэтому я обошла ее по кругу. Трещины и сколы покрывали спину скульптуры, однако передняя часть сохранилась хорошо.

– Раньше у нее были крылья, – произнес Тристан, подходя ко мне сзади, – но Даня разрушил их в день смерти своей матери. Ударил молотком по статуе, крича, что ангелы – придурки.