Удержание моей невесты

sixty three

\~~~~~~~~~~~~~~~Верона~~~~~~~~~~~~~/
Проходят часы, пока доктор, наконец, не объявляет в палате, что он закончил. Я медленно встаю на нетвердые ноги и подхожу к пожилому мужчине.
— С моим мужем все будет в порядке? — Спрашиваю я дрожащим голосом.
Доктор поворачивается ко мне и говорит: — Всегда есть риск осложнений и инфекций, особенно когда имеешь дело с огнестрельными ранениями. Он осторожно снимает маску и перчатки и выбрасывает их в ближайший мусорный бак. — Но я сделал все, что мог, и уверен, что он полностью выздоровеет.
Я вздыхаю с облегчением. Такое чувство, что я так долго задерживала дыхание.
— Ему нужно время, чтобы отдохнуть и восстановить силы, — объясняет он.
— Да, конечно.
Федя подходит ко мне сзади и спрашивает доктора: — Когда мы сможем его перевезти?
— Он должен остаться здесь по крайней мере на день или два. В любом случае я хотел бы следить за его прогрессом, проверять наличие признаков инфекции и держать его на капельницах с антибиотиками.
— Спасибо, Док.
— Не за что, — говорит мужчина, прежде чем подняться по лестнице к себе домой, без сомнения, ложась спать после долгой, трудной ночи операции, которую он только что провел.
— Сколько ты ему заплатишь? — Спрашиваю Федю.
— Много, но он всегда на подхвате. Мы платим достаточно, чтобы он не возражал сделать это снова, когда нам это понадобится.
Тот факт, что им приходится нанимать врача, потому что подобные ситуации могут возникнуть в любой момент, снова вызывает у меня тошноту. Я не хочу когда-либо снова проходить через это с Гришей, но знаю, что это просто часть жизни в мафии. Это опасный, а иногда и жестокий мир. Но я надеюсь, что любовь, которую мы с Гришей испытываем друг к другу, превзойдет все плохое, что встретится на нашем пути.
Я подхожу к кровати Гриши.
Он выглядит таким умиротворенным, лежа там. По крайней мере, к его лицу вернулся некоторый румянец. Я надеюсь, что ему не больно.
— Я люблю тебя, Григорий Ляхов, — шепчу ему, прежде чем поцеловать в щеку.
Федя приносит мне стул, я сажусь и держу Гришу за руку, боясь отпустить. Мои веки тяжелеют, но я отказываюсь спать, пока, наконец, не наваливается усталость и у меня не остается выбора. Мои сны наполнены видениями Гриши и меня... и нашего ребенка. Они приносят мне покой.

\~~~~~~~~~~~~~~~Гриша~~~~~~~~~~~~~~~/
Я просыпаюсь медленно и поэтапно. Сначала шевелю пальцами ног... затем пальцами рук... и осторожно открываю глаза, которые по какой-то причине кажутся опухшими. Моему мозгу требуется некоторое время, чтобы осознать, где я нахожусь и что вижу прямо сейчас.
Я смотрю на знакомый кафельный потолок и стону.
Я понимаю, что нахожусь в подвале у доктора. Черт возьми, думаю, что в какой-то момент я пересчитал каждую плитку в этой комнате от абсолютной скуки, оправляясь от многочисленных огнестрельных и ножевых ранений. Моя левая рука кажется тяжелой, и когда я пытаюсь пошевелить ею, острая боль заставляет меня шипеть сквозь зубы.
— В тебя стреляли, — доносится голос Федя с другого конца комнаты.
— Теперь все возвращается ко мне, — говорю я с гримасой. Вспоминаю хижину посреди озера. И того ублюдка, Артема, пытавшегося убить Верону. В тот момент я решил за долю секунды принять за нее пулю. Решение, которое я бы принимал тысячу раз снова. Я не хочу, чтобы Вероне пришлось страдать от боли. И мысль о возможной потере ее... что ж, это полностью вывело бы меня из себя. Я бы не хотел жить в мире без нее.
— Он мертв? — Я спрашиваю Феди.
— Да, — уверяет он. — Пуля между глаз. А потом я опрокинул керосиновые лампы для пущей убедительности, прежде чем мы ушли.
Я откидываюсь на подушки позади себя.
— Хотел бы я увидеть, как это место сгорит вместе с его трупом внутри, — выплевываю я.
Я бы предпочел помучить этого ублюдка за то, что он сделал с нашими матерями и Вероной, но рад, что он мертв. Этот ублюдок не заслуживал дышать одним воздухом с ней, и уж точно не заслуживал прожить еще один день здесь, на этой земле. Надеюсь, что он гниет в аду, где ему самое место.
Я оглядываю комнату в поисках единственного человека, который мне нужен сейчас больше всего. Мой взгляд наконец останавливается на стуле рядом с кроватью, и сердце замирает, когда я вижу миниатюрную Верону, которая, свернувшись калачиком, тихо спит.

— Она, наконец, заснула примерно полчаса назад, — говорит Федя. — Она так долго боролась со сном. И я знаю, что она разозлится из-за того, что пропустила твое пробуждение.
Я усмехаюсь при мысли о том, что она так долго пыталась не заснуть.
— Дай ей поспать. Ей нужен отдых.
Я смотрю на нее, запечатлевая в своем мозгу ее красивое лицо. Черт возьми, она великолепна. Как какое-то неземное создание. Сейчас она даже не кажется мне реальной, но она моя жена, и она моя.
— Когда ты хочешь уехать? — Спрашивает Федя, вырывая меня из моих мыслей.
— Как можно скорее, — говорю я. Затем бросаю взгляд на Верону. — Но давай дадим ей немного поспать.
— Хорошо, — соглашается он, и я слышу неуверенность в его голосе. Но Федя знает, что со мной лучше не спорить. Я смотрю, как он подходит к раковине и наливает в чашку воды, прежде чем вернуть ее мне.
— Хочешь пить?
— Черт возьми, да, — киваю, прежде чем с благодарностью беру воду здоровой рукой. Я глотаю прохладную жидкость, и это ощущается как рай в моем воспаленном, пересохшем горле. — Скажи доктору, что мы скоро уезжаем, и пусть он даст мне все необходимое.
— Конечно, — говорит Федя, прежде чем подняться по лестнице в главный дом.
Протягивая руку, я сжимаю руку Вероны в своей. Она шевелится, но не просыпается, и я задерживаю дыхание, пока она снова не проваливается в глубокий сон.
— Я никому не позволю причинить тебе боль, — обещаю ей. И я намерен сдержать это обещание до своего последнего вздоха.

ПОДПИСЫВАЕМСЯ‼️
https://t.me/wrrraaams