И снова люби меня.

Вступление.

По мокрой асфальтированной дороге, в приглушенном свете уличных фонарей, устало плелась небольшая фигура. Холодная погода уже пару недель заняла главные позиции в Тернваале. Дождь лил практически постоянно, но сейчас будто жалея юную изгнанницу, остановил нашествие. Подол тонкого платья неприятно цеплялся за заклепки на обуви едва не свалив хозяйку в который раз, когда девушка пыталась обойти особо большие лужи.

Мертвецкая тишина и пропахшие гнилостными выделениями обшарпанные стены многоэтажном домов неприветливо склонили причудливые тени, заслоняя друг друга. Вдалеке слышался вой сирены, гвардейцы скорее всего потрулируют неспокойные части республики. Пронизывающий до костей порыв ветра заставил появиться и прижать единственную драгоценность к груди.

Некоторое количество шагов и асфальт сменился на каменной кладку и более старые и покосившиеся от времени домики. Они небольшие, словно построены для гномов, сразу дают понять ясные очертания отпечатков войны, когда люди вставали из насиженных мест и бежали под гору, лишь бы выжить, прямо как она сейчас. В чужих краях нужен только кров на головой и кусок хлеба, так что величья в их постройках не видать. Конечно, тут им тоже не долго пришлось пожить, вскоре новая волна ненависти обрушилась на выживших. Теперь здесь пусто, а рядышком встают в строе как некогда разорившие селения солдаты, многоэтажки, насмехаясь над теми кто навсегда останется для них лишь рабом.

Какое странное сравнение. Одни дома возвышаются над более бедными и униженными. Все как у людей. Некоторые окна светят теплым светом, как бы говоря что в них до сих пор есть жизнь. Ноги продрогли и очень устали. Сил больше нет. Где то здесь должно находиться жилье единственного человека которому можно довериться, но вот где?

Правильна ли дорога, и что если он тоже предаст? Нет больше выбора, нужно идти.

Через какое то время, завернув за угол она прошла еще пару кварталов спального района, едва различая что либо в ночной темноте и прижав крохотного младенца к груди, девушка продрогшими от холода руками открыла дверь в подъезд многоквартирного комплекса и чтобы никто не задавал вопросов, быстро как могла, поднялась по лестнице.

Подъезд пах свежей краской. Некогда серые стены стали светло бирюзовыми. Она не успела разглядеть все как следует, потому что малыш в руках недовольно закопошился, поджимая крохотные ножки. Вероятно у него болит животик, подумала молодая мать, ускоряя шаг.