в питере снова невыносимо/ кашенцов/ мазейк

концерт,2к19 и всё хорошо.

поцелуй меня в последний раз, как только сможешь.

взгляд так и липнет к нему. такой яркий рыжий лучик среди неона московского клуба. он стоял рядом с кем-то, болтал с кем-то. уставший от концерта и размазанный после выпивки. ещё совсем зелёный и не привыкший к шуму толпы и толкучки в слэме, он срывал голос, крича в микрофон слова «мемов 2», не понимая куда девать руки и что вообще делать во время чужого парта.
он проводит татуированной рукой по копне волос и лучисто улыбается светя веснушками на носу и щеках. на крепких плечах висит худак лицемер. вот он - данилка кашин.

руслану хотелось зацеловать его прямо на этой ебучей сцене. смотря как даня скачет под биты «не достоин жизни», он молча парил. дым со вкусом дыни вздымался под сафиты и рассеивался в густой толпе подростков. невкусно кстати.
нужен был перерыв. ополоснуть потное лицо холодной водой и немного придти в себя. он предупреждает диджей, прося поставить песню френдзоны (?), кричит что-то в зал и наконец утаскивает кашина за кулисы.

со сцены ещё слышатся куплеты «пурпурного неба» в исполнение любимой мэйби бэйби. руслан склонясь над раковиной тихо подпевает и ещё раз набирает холодной воды в ладони, не замечая рыжего кота около себя.

-я хорошо выступил?

руки обхватывают торс, облачённый в чёрный трешер, а губы ложатся куда-то около мышки на шее тушенцова. в зеркале отражается взъерошенный и домашний даня.

-невероятно хорошо, дань, правда.

руслан перехватывает опухшие губы.
поцелуй я привкусом этой блядской дыни, найс.
кашин отстраняется первым и вытаскивает из кармана мятую пачку вместе с расписной зажигалкой. поджигает и делает первую тяжку.

-я люблю тебя.