Уничтожить королевство

15

ДЖЕННИ

В себя я прихожу привязанная к поручню.

Золотая веревка прижимает одно из моих запястий к деревянной перегородке, что тянется через палубу корабля. На языке все так же тлеет привкус желчи, и я замерзла — ничего противоестественнее быть не может, ибо я всю жизнь провела, восхищаясь льдом. Теперь же от холода тело онемело, кожа отдает синевой. Я жажду тепла и с упоением принимаю легкие прикосновения тусклых солнечных лучей к моему лицу.

Прикусываю губу и чувствую, как затупились зубы. С содроганием смотрю вниз и вижу ноги. Болезненно белые штуковины, неловко скрещенные, усеянные синяками — большими пятнами и крошечными отпечатками пальцев. И ступни, порозовевшие от холода.

Мои плавники исчезли. Моя мать прокляла меня. Я хочу умереть.

— О, замечательно, ты очнулась.

Я отрываю голову от поручня и смотрю на человека, который пялится на меня. И не просто человека, а принца, чье сердце не так давно билось под моей рукой. В глазах его плещется любопытство, с черных волос, все еще влажных на концах, на совершенно сухую одежду опускаются капли воды.

Рядом с ним мужчина такой огромный, каких я еще не видала. Он стоит впритык к принцу, сжимая рукоять длинного меча, свисающего с ленты на его жилете. Также на меня с подозрением взирает девушка с крупными золотыми серьгами и татуировками на руках и обеих щеках и парень с острым подбородком, постукивающий пальцами по ножу за поясом.

А на нижней палубе еще больше любопытных глаз.

Я видела их лица. За секунду до того, как мир погрузился во мрак. Принц спас меня? Эта мысль приводит меня в ярость. Я открываю рот, намереваясь все ему высказать: что он не имел права меня касаться, что должен был позволить мне утонуть в родном океане, лишь бы досадить матери. Просто потому что она это заслужила. Пусть бы моя смерть стала ей уроком.

Но вместо этого я старательно выговариваю на мидасане:

— Хорошо плаваешь.

— А ты — нет, — отвечает принц.

Он словно бы забавляется и совсем не напуган смертоносным существом, что сидит перед ним. Значит, он либо идиот, либо не в курсе, кто я. Или и то, и другое, впрочем, вряд ли бы принц утруждался, привязывая меня к перилам, если б собирался убить. Интересно, насколько же преобразило меня заклинание матери, если он меня не узнал?